Дух поддерживая тем.
Что люблю, давало сладость!
Но один её я ем…
Может, что и замечали,
Страсти можно ль одолеть?!
Да всё ж не был я в опале,
Вот не била смеха плеть.
Значит, скрыл свои я чувства
Даже очень глубоко,
Нервов что моих нет хруста,
Вот лечу и высоко
Потому в своих мечтаньях,
Не боюсь упасть с высот
Чувств моих, что все в страданьях,
Но всё время рвусь в полёт!
А каникулы, что в лето
Были очень хороши!
Ты ж в стихах была воспета
От влюблённейшей души.
С нетерпеньем окончанья
Ждал их, мучаясь, томясь…
Поскорее б вновь свиданье,
Место встречи – наш то класс.
Глаз бы было возрожденье,
Слуху – голоса мотив…
Это было б наслажденье,
Сил бы духа был прилив.
Правда, тайно созерцал бы
Я, конечно, вновь тебя,
Чтоб шушуканья ухабы
Минуть, их вон обходя.
Вот и радость снова встречи!
Вновь отчаянье, печаль,
Что душе опять не легче…
Но в мечтах летел я вдаль!
Вот сокрытою и тайной
Вновь жила моя любовь,
Вдохновенной, чрезвычайной…
Жизнь, терпенье заготовь!
А она ещё красивей
Стала, будто эталон.
Вот с того любил бурливей,
И Природе свой поклон
Отдавал за то я низкий,
Это ж чудо, это ж сласть!
Но в общеньях не был близкий,
Вдалеке пылала страсть!
А её таить, ох, тяжко,
Больше думаешь – сильней
Я безумствовал, бедняжка,
Измываючись по ней…
Быть любимым же заочно,
Не открывшись, ведь нельзя,
Незаметным будешь прочно,
Не стремясь в её друзья.
Безразличия завеса —
Лучший способ, чтоб избечь
От насмешек колких стресса,
Не влететь с злых шуток в печь,
Ведь невзрачный, вроде, внешне,
Угнетало то мой дух…
Не достоин я черешни —
А то ты! – вот был и сух,
Не являл своих эмоций,
Безразличьем, мол, томим,
Отвлеченья много порций,
С головой‐де занят им,
Ничего не интересно,
Уходил от групп сих прочь,
В их глазах гляделся пресно,
Но отчаяния ночь
Волю мраком накрывала,
Спотыкаясь вот, бреду,
Горя вновь в душе немало,
Не могу изгнать беду,
Сжала что моё вон горло
И вонзила в сердце зуб,
В угол вон его припёрла,
Ущемленья метод груб
Всех по Лизочке восторгов,
Вот в беды попался сеть,
Не убить любви истоков,
Будет страстной, как и впредь!
Я, как загнанный зверёнок,
Был невидим, съёжен, тих,
Обходил других девчонок,
И кумиром не был их,
Ведь глядел на них всех мало,
Ибо верен лишь одной,
Что как солнышко сияла
Обольстительной красой!
Уходил, коль были группки
Вдруг мальчишек вкруг неё,
Вновь страдал в своей скорлупке,
Как отброс и как гнильё…
Если вскользь она смотрела
Ненароком на меня,
Испытуючи и смело,
Как бы с умыслом пленя,
Я не мог осилить взгляда
Неотрывного её,
Взгляд свой гнал вон прочь, как стадо,
Чтоб не съело бы зверьё,
Ведь я думал, что залезла
Этим взглядом вглубь души,
Там узнав себе полезно
Тайны все. Стой, не круши
Дух мой сим разоблаченьем,
Удивившись, не серчай,
Ты что стала увлеченьем,
По тебе любовь чрез край!
Ты ж уверовала чётко,
Что в таких, как я, нет чувств,
Мол, живут невзрачно, кротко,
И любви поток не густ.
Потому зачем вниманье
На таких‐то замедлять?
Много будет почитанья,
Возомнят не знай что, глядь…
Вот глаза в момент и жмурил,
Их поспешно отводил…
А в душе такие бури,
Ведь её мне образ мил!
Наглядеться так хотелось
На её, как мёд, черты,
Изыскав в себе вдруг смелость,
Бесподобна, Лиза, ты!
Взять нечаянно б за ручку,
Тем от счастья обомлеть…
Ах, звезда моя, за тучку
Вдруг не спрячься, тучка плеть
Твоему вовек сиянью,
А тебе ж всегда светить,
Изумившись вдруг пыланью
Всей души моей в всю прыть!
Под твоим живу сияньем,
Как цветочек, вот расцвёл,
Покорила обаяньем,
Красоты ты ореол.
Вот такою ненаглядной
Всю‐то жизнь отменно будь,
Яркой прелестью и ладной,
В душу ты вошла, а грудь
Вся моя полна тобою,
Без тебя мне уж не жить,
Весь в любви я с головою,
Так с тобой связала нить.