– Он не узнает. Если, конечно, ты не скажешь ему.

– Не в моих интересах вредить тебе. Я хочу помочь! Но я уже не знаю, как заставить тебя бросить все это.

– Мони, я не так глупа, как ты думаешь, и прекрасно понимаю, как это рискованно. Но, повторяю еще раз, сейчас мне нужны деньги. Как только я получу нужную сумму, я сразу скажу Дилану, что выхожу из игры.

– Сколько тебе нужно? Давай я поговорю с родителями, и мы тебе займем.

– Не говори ерунду. Я разберусь с этим сама, хорошо?

– Зачем тебе нужны деньги?

– Это… Эмм… Что-то вроде сюрприза. В общем, я пока не могу сказать.

– Что за тайны, Эбс? Ты хочешь уехать в колледж в Европу?

– Я обязательно тебе все расскажу, но позже.

Эби улыбнулась, и Моника, как и любой другой человек, не смогла устоять перед ее улыбкой. Конечно, она не была удовлетворена этим разговором, но ее успокоили слова Эбигейл о том, что ей самой не нравится все это.

Весь вечер я думал, как улизнуть из дома так, чтобы мама не заметила моего исчезновения. Я очень волновался, ведь я никогда не сбегал из дома, никогда не устраивал слежку и, наконец, никогда не видел передачу запрещенных веществ.

Надев исключительно черные вещи, я на цыпочках спустился вниз и был всего в нескольких шагах от успешного побега, когда услышал из гостиной голос мамы:

– Лиам, милый, куда ты собрался в такое время?

Я повернулся к ней и, кажется, на моем лице отчетливой читалось: «План провалился». Лицо налилось краской, руки затряслись, ноги подкосились. Мой мозг судорожно пытался придумать и выдать хоть что-то внятное.

– Ты в магазин? – Мама сделала это за меня, чему я был безмерно рад. Я так разнервничался, что смог лишь нервно кивнуть и глупо улыбнуться. – Купи, пожалуйста, бумажные салфетки и освежитель воздуха. Возьми мою карточку в сумке.

Я снова кивнул и скорее вышел из дома, пока мама не заподозрила в моей поздней прогулке что-то большее, чем поход в магазин. Отвратительное чувство, когда что-то с самого начала пошло не так. Наверное, мне стоило остановиться еще тогда, купить бумажные салфетки и освежитель воздуха в ближайшем магазине, вернуться домой и мирно уснуть в своей постели. Но я не мог отступить от своей цели. Я чувствовал своим долгом показать Эби, что от нее скрывает Дилан.

Я не знал наверняка, где Дилан встретится с поставщиком, поэтому был готов к тому, что передвигаться нужно будет быстро и бесшумно. Я спрятался в кустах и, просидев около десяти минут, увидел парня в темной куртке, приближающегося к бургерной. Из-под его шапки торчали длинные запутанные волосы, которые, кажется, давно не видели шампуня. В его зубах была сигарета, дотлевшая почти до самого фильтра и излучающая самый мерзкий запах табака из всех, что мне, к сожалению, пришлось чувствовать в своей жизни. Он зашел за угол, я осторожно двинулся за ним. Парень открыл дверь – судя по всему, запасного выхода – и тихо закрыл за собой. Я продолжал сидеть на корточках, спрятавшись в кустах. Время шло, становилось все холоднее, ноги затекли. Взглянув на часы, я испугался, что позвонит мама, и выключил звук на телефоне. Я почувствовал себя совершенно непрофессиональным шпионом из-за того, что не подумал об этом раньше.

Как только меня посетила очередная мысль о том, что нет смысла ждать, к бургерной подъехал старенький внедорожник, и я понял, что не зря остался. Может, моя жизнь была бы намного проще, если бы в тот вечер я все-таки вернулся домой и оставил идею доказать Эби, что я не вафля. Но именно благодаря тому вечеру я начал меняться и вскоре стал тем, кем, пожалуй, являюсь до сих пор.

Как и ожидалось, из внедорожника вышли Дилан и Алекс, с ними был еще один парень, которого я не видел прежде. Я не сразу поверил своим глазам, но с ними был еще кое-кто. Эбигейл Кроссман – девушка, назвавшая меня вафлей. Девушка, из-за которой я вообще оказался здесь на грани вечера и ночи. На ней была черная кепка, кожаная куртка, черные джинсы и белые кеды. Я взглянул на ее лицо, окутанное тьмой и слабо освещенное фонарем, возвышающимся рядом с дорогой – оно было крайне серьезным и сосредоточенным, в носу не было серебряного колечка. Они говорили очень тихо, так что я почти ничего не слышал. Парни выкурили по сигарете, причем Дилан несколько раз предлагал своей девушке затянуться, но она отказалась.