Один этот лесоучасток сплавлял через Кильмезь, Вятку, Каму и Волгу тысячи кубометров ухоженного с царских времен добротного векового соснового и елового леса на нужды разрушенных войной Украины, Молдавии, Белоруссии, республик, краев и областей Кубани и северокавказского региона. После половодья в спешном порядке возвели рубленые многосемейки барачного типа.

К рубленой избе в лесной полосе переходили по мере роста достатка и появления нужных приспособлений. При отчем православии богатство не было признаком социального неравенства среди русов. Независимо от достатка каждый мужчина поселения выступал в качествах, обеспечивающих благополучие и безопасность рода, – воина, земледельца, пастуха, охотника, рыбака, ремесленника; в зависимости от своих личных качеств наравне со всеми участвовал в местном самоуправлении.

Село, о котором далее пойдет повествование, связано с детством будущей киевской княгини Ольги. Оно располагалось на северо-западе земли, на берегу широкой реки. Ее дед Калина волею местного веча служил миру старейшиной. В старину всех старейшин называли князьями. Это имя отражало славянское восприятие вселенского закона применительно к роду с учетом возраста, жизненного опыта, старшинства, главы семьи вплоть до жениха, которого тоже называли князем. К описываемому периоду русской истории слово «князь» вышло из широкого мировоззренческого обихода, закрепившись за владетелями союзных земель, крупных городов и Русской земли в целом, почитавшимися как светлые князья, новгородский князь и Великий князь земли Русской.

Около села, где родилась Ольга, река делала большую излучину, воспринятую вервью (улицей) села. По обе стороны от верви располагались землянки и полуземлянки вперемежку с отдельными бревенчатыми избами.

В нижней части речной дуги и верви располагались старица (старое русло реки, ставшее закрытым водоемом, заливаемым при весеннем паводке) и речной перевоз со стоящим выше кутом (или кутиной) для семьи старейшины села, совета со старцами и селянами, хранения запасов урожая, земледельческих и прочих хозяйственных принадлежностей. Кут имел подворье и изгородь из тына.

За селом располагались земли, отнятые у леса для земледелия (их называли притеребами) и схроны различного предназначения.

Выше селища, в верхней части речной излучины, русло переходило в обратный изгиб, прикрытый от селища высоким утесом, заросшим ельником. С этого утеса селяне по очереди наблюдали за сплавом по реке, потому как реки в таких глубинных местах являлись единственным способом для передвижения – им пользовались для любого интереса, в том числе и разбоя в прибрежных селищах.

Селяне имели достаток, обслуживая причал и речной перевоз на ответвлении сухопутного торгового пути с востока на запад к чехам, германцам и ляхам. Разный народ проходил мимо них. Чаще всего торговцы и переселенцы, через которых удавалось поменять лесные, речные и полевые припасы на соль и ремесленные изделия. Заносило сюда и кочевых разбойников.

Калина, как старейшина рода, отвечал за перевоз: перевозил, определял на ночлег, осуществлял обмен товарами, припасами и изделиями под общинные нужды. Тем и кормились, не забывая выставлять сторожей на случай появления ворогов – как называли тех, для кого могли стать добычей. Кто-то проходил мирно, не причинял вреда, соблюдал негласное правило не зорить перевоз, кто-то обирал, если не успевали схорониться в лесу или отбиться.

И было так до тех пор, пока киевский князь Олег по наущению ромейского императора Романа I Лакапина не позвал мужскую молодь в военный поход против хазар, для чего разослал гонцов за ополченцами. От Калины гонец просил до сотни молоди на конях. Сотня никак не набиралась, но старейшина добросовестно исполнил княжескую волю, собрал всю молодь, кого-то посадил на коней, кого-то отправил пешим под начальством своего сына Ждана, которого княжеский гонец – дружинник объявил сотником, начальствующим над ополчением. Селяне переиначили это слово в кличку – Сотский, а его родовое имя забыли.