Ольга поняла, что от страха не чувствует ни рук, ни ног, не может двигаться или кричать. Тело её оцепенело, дыхание остановилось, и только сердце колотилось с такой силой, будто она только что пробежала стометровку с самой большой скоростью, на которую была способна. Невозможность происходящего в этот момент в её квартире не давала ей принимать какие-то логичные для ситуации решения, и она просто замерла в ожидании того, что визитёр предпримет дальше.

Фигура резким движением перенеслась в другой угол комнаты, словно желая спрятаться за шторой. Несколько мгновений она провела в углу, странно подёргиваясь всем своим телом – телом ли? – после чего в один прыжок вместе с ногами оказалась на подоконнике. Вздымая руки вверх, какое-то время визитёр стоял, покачиваясь, на подоконнике, после чего, будто решившись, рухнул вниз за окно и исчез из виду. Всё сразу же успокоилось, ничего больше не происходило, не шевелилось и не кричало, лишь так же, как до этого, полуночные автомобили разрезали полотно потолка светом фар.

Несколько минут Ольга продолжала стоять, застыв словно статуя, не веря, что страшный спектакль, которыйразыграл с ней неизвестный прозрачный посетитель, закончился. Когда нервная система вновь вернула ей возможность двигаться, она медленно подошла к комоду и включила лампу. При электрическом свете всё в комнате было так же, как вечером, и как в день просмотра квартиры с риэлтором Натальей и Максимом. Ничто не напоминало о том, что здесь побывало привидение. Ольга села и похлопала себя по щекам, подёргала за волосы и даже ущипнула за ладонь. Нет, она явно была жива, не во сне и вполне в своём уме.

Не в силах найти объяснение тому, что только что произошло, Ольга почти бегом бросилась на кухню и тоже включила свет. По дороге она проверила замки на двери, но они, как и предполагалось, были крепко заперты. Она налила себе целый стакан кипячёной воды из графина, что подарила ей мать, когда она уезжала в Петербург, и практически залпом его выпила. Дрожь в руках мешала ей делать это, и оттого она несколько раз больно ударила себя стеклом стакана по зубам, пока пила. Это, а ещё свет в помещении помогли ей окончательно отойти от сна и начать мыслить более-менее здраво.

Ночной визитёр вошел через дверь без ключа и вышел через окно, даже не открыв его, что полностью исключало наличие у него физического тела. Подтверждала эту теорию и его прозрачность, что позволила Ольге видеть ручку печной заслонки, и его белёсый цвет, неясность очертаний. Ольга силилась вспомнить хоть одну деталь костюма вошедшего, его лицо или волосы, и не могла этого сделать – ибо не видела ровным счётом ничего из-за размытости его очертаний. Да, всё, о чём размышляла Ольга, говорило об одном – это было привидение, такое, о которых пишут страшные книги, о которых пересказывают друг другу городские легенды. Судя по всему, именно оно заставило Максима сняться с тёплого места и продать тщательно отремонтированную им для себя, любимого, квартиру – лишь бы не видеть этим метаний неясного силуэта по ночам. Вот зараза! И ведь не предупредил, боялся, что она откажется от сделки.

Внезапное озарение снизошло на Ольгу, и она быстро понеслась обратно в комнату. Подбежав к окну, она выглянула в окно, но ничего не смогла рассмотреть из-за электрического света, что транслировал на стекло отражение её комнаты. Она снова метнулась к выключателю, щелкнула им и уже в темноте подбежала к окну. Внизу, на тротуаре, не было заметно ничего примечательного – ни настоящей, ни призрачно-белёсой фигуры. Судя по всему, привидение, выпрыгнув из окна квартиры, попросту исчезло, а может быть, и ретировалось куда-то, в парадную или подвал.