Частная собственность, как известно, является краеугольным камнем рыночной экономики. О возможности замены частной собственности на общественную первыми заговорили утописты. Классики марксизма определили этот процесс как обобществление производства. Постэкономисты такой путь считают бесперспективным, поскольку он ведет к таким непредвиденным последствиям, как отчуждение собственности от производителей и дезорганизации системы стимулов эффективного хозяйствования. На их взгляд, современные тенденции трансформации собственности ведут к доминированию личной собственности, характеризующейся соединенностью работника и условий его деятельности. Основаниями для этого являются возрастающая роль знаний как непосредственного производственного ресурса, доступность информации, изменения мотивации и статуса работника интеллектуальной деятельности. Человеческий капитал, как усвоенное полезное знание, по самой своей природе индивидуализирован, и в этом смысле является личной собственностью. Интеллектуалы продают не свою рабочую силу, а готовый продукт (информационные программы, знаниевые технологии и др.) или свою деятельность при оказании тех или иных услуг. Огромные массивы знаний не являются чьей-либо собственностью, точнее, они могут быть присвоены каждым, кто способен их ассимилировать, преобразовать и полезно направить. Именно поэтому проблема преодоления частной собственности становится на конструктивную основу.

Постэкономическое общество устраняет один из главных пороков предшествующего периода – эксплуатацию. Эксплуатация есть неэквивалентный обмен, безвозмездное присвоение результатов чужого труда. Ее преодоление традиционно связывают с устранением имущественного неравенства, классового расслоения. Постэкономисты переносят этот процесс в субъективную сферу, делая ставку на социопсихологических изменениях самого человека. В. Иноземцев подчеркивает: «Устранение эксплуатации возможно прежде всего в форме преодоления специфического феномена сознания»[247]. Это достаточно спорное положение, видимо, можно понимать так, что творческий человек не подвержен эксплуатации, поскольку свое богатство – человеческий капитал – он использует как личную собственность. Вместе с тем он и не заинтересован в эксплуатации других, – ведь его мотивы выходят за пределы материальных целей, он сосредоточен на личностном развитии и самоактуализации. Для того чтобы расширять свой кругозор, приобретать знания, вести инновационный поиск и т. д., эксплуатация не нужна.

Подводя итог краткому анализу теории постэкономического общества, отметим следующее:

1. Безусловно, это не новая формация в классическом смысле слова. Авторы называют ее эпохой, строем, состоянием социума – и это, наверное, оправдано. Но это и не еще одно название современного капитализма или посткапитализма. В любом случае, при устранении рынка, частной собственности и эксплуатации это уже иное общество. Возможно, полезно было бы обратиться к социалистической терминологии, но авторы избегали ее, сводя социализм к советскому строю, не упоминая даже «китайский путь», опыт социал-демократов и др.

2. Авторы, действительно, заметили многие тенденции, характерные прежде всего для развитых стран. О том, что их анализ имеет и прогностическое значение, говорит следующий вывод: «Преодоление стоимостных регуляторов общественного производства неизбежно вызовет, причем в обозримом будущем, серьезные пертурбации на фондовых и финансовых рынках, показатели которых уже сегодня безумно далеки от реального состояния экономики»[248]