С другой стороны, впереди замаячила проблема производительности. Эльга заглянула на страничку Трампа в «Твиттере». Счет его твитов превышал три сотни тысяч. «За этим делом они проторчат там целый день, – подумала она. – Если не до конца недели».

По выходе из аэропорта Каль направился к человеку в костюме, державшему табличку с его именем, который стоял в ряду вместе с другими такими же, как он. Встречавший поздоровался с ним, продемонстрировав южный акцент, взял у него ручную кладь, и они вместе направились к аэропортовской парковке.

По пути его окликнул высокий, крупный, лысый тип с зычным голосом:

– Как дела?

Тип подошел, положил ему на плечо руку и расцеловал. Подобные физические контакты, предписанные культурой, Каль ненавидел.

– А у тебя?

Не утруждая себя дружелюбным выражением лица, Каль ласково похлопал его по спине. Несколько секунд, пока продолжались объятия, он пытался вспомнить, как зовут это безымянное лицо. Они были знакомы, но вместо имени в памяти всплывало только комдир. Каль знал, что они не раз встречались, может, даже ужинали семьями. Но, если не считать типичную внешность коммерческого директора, похожего на цифрового единорога, в этой массе плоти не было ровным счетом ничего примечательного.

Каль ненавидел таких коммерсантов, не достигших даже тридцати лет, считая их стадом радостных дебилов с банковской картой с неограниченным кредитом, которых в жизни вдохновляло только одно – количество нулей в выплачиваемых им премиях. В его глазах они представляли собой основу пищевой капиталистической цепи.

– Спасибо, не жалуюсь. Не захватишь меня в Канн? А то эти козлы где-то напутали и не прислали за мной водителя.

Он говорил громко, размашисто жестикулируя, чтобы заполнить пространство и время своей пустопорожней индивидуальностью, а в одежде придерживался идеального баланса между костюмами-галстуками старого мира и шмотками хипстеров цифрового маркетинга. На нем были простые джинсы, туфли «Вестон», обтягивающая рубашка и сшитый по мерке пиджак. Дополнял картину безвкусный пояс «Гермес». Этот узнаваемый аксессуар, давно признанный необоснованно дорогим, выступал в роли атрибута, логотипа коммерсантов, признаком того, что им не зря платят такие премии.

В целом подобный нелепый наряд преследовал сразу несколько целей. Во-первых, продемонстрировать наличие у хозяина денег и подчеркнуть его благополучие, пусть даже и мнимое. Во-вторых, пролить свет на архаичность стариков, неспособных расстаться со своими костюмами, но при этом сохранить их доверие, дав понять, что со скучными шортами, футболками и шлепанцами покончено раз и навсегда. Принцип строгой дозировки при выходе на сцену – первейшее качество специалиста по продажам. Без такого таланта, по сути основополагающего, в этой сфере нельзя было продержаться десять лет.

– Разумеется, – осторожно сказал Каль.

Ничего другого он ответить не мог, и комдиру это было хорошо известно. Калю вспомнилась первая полоса «Уолл Стрит джорнел», посвященная избранию Трампа. Может, ему тоже выставить свою кандидатуру на президентских выборах, чтобы, наконец, получить возможность убрать все фильтры, сдерживавшие его ненависть к роду человеческому? Калю все еще приходилось придерживаться определенных правил. Смотреть на всех без исключения с презрением можно было только с самого верха.

Прошагав минут десять по терминалу и уличной парковке, они подошли к черному «мерседесу», которому предстояло отвезти их в центр Канна.

Комдир все говорил, говорил и говорил, рассказывая одну за другой истории о влиятельных участниках рынка. Он без перехода вываливал то всю подноготную крупного контракта, который удалось заключить благодаря щедрому вознаграждению посреднику, то разглагольствовал о последней травле, устроенной им в социальных сетях с помощью узкого круга приятелей, рекламщиков, журналистов и просто идиотов нового мира, называя их «лигой», при том что те, разумеется, делали это только ради хохмы.