Еще одна книжка, опять же бесплатно, оказалась в кармане у милиционера.

– Все бабы дуры, – говорил мне Геннадий, – ты как-нибудь гибче давай, а то оба вылетим из магазина. А работу такую интеллектуальную не так просто найти.

Пока мы с ним беседовали, какие-то юные дарования налетели к столу со всех сторон и все смели до последнего экземпляра. Глазом моргнуть не успела. А потом пустота, подошел только продавец, похвалил за то, что я все так быстро продала, и вежливо попросил отнести в кассу выручку.

– А мы ни одной книжке так никому и задаром не отдали, – говорил этот наглец, – придется вам самой своими гениальными творениями торговать.

Деньги в кассу я отдала свои кровные, все до копейки, у Геннадия пришлось занять на билет до дома родного. Дал он мне почему-то с радостью, наверное, очередной кот ему что-то такое шепнул. Но в тот момент, когда мы уже прощались, и я заверяла его, что верну долг, перед нами остановился какой-то странный гражданин в совершенно темных очках.

Кто он такой, а черт его знает. Он посмотрел на Геннадия и снял очки.

Мой друг рухнул, и толпа отхлынула от бездыханного тела. А я, я бросилась бежать из покоренной столицы без оглядки, едва крестилась на ходу, понимая, что иностранный профессор спешит по следам.

Только далеко ли убежишь ли в такой толпе твоих поклонников?

Остановили. Ко мне вышел Андрей Малахов со всеми своими помощниками, бодро так поднялся убитый недавно Геннадий. Они мне сказали, что это был только розыгрыш. Передача у них так называется.

– А книги? – вырвалось у меня.

Он протянул мне книгу, только на глазах все поменялось на обложке, там было уже написано «Все телки – дуры» и стояли фамилия и имя какого-то мужика. Говорят, самый знаменитый у них писатель.

Как мы оказались в проклятой этой студии, не помню. Мне долго хлопали в зрительном зале, говорят у меня актерские способности, сыграла я лучше всех. – хоякетчХотела разрыдаться, да вспомнила, что Москва слезам не верит.

Ну ничего, это первый блин комом, немного передохну, окрепну, я их всех разыграю так, что мало не покажется….

Луна скрылась за мраморными тучами. В лесу было темно и страшно.

И вдруг ко мне подошел прекрасный, высокий, стройный юноша.

– Вергилий, – просто произнес он

– Кто?

– Просто Вергилий. Сегодня исполняются заветные желания.

– Но я не хочу шагать по кругам ада и видеть чужие муки. Все-таки близится Купальская ночь. Хочется радоваться и любить.

– А тебе этого и не дано, склад души не тот, и все-таки я приглашаю на свидание, – улыбнулся великолепный спутник.

– Это будет ночь страсти? – ядовито спросил кот Баюн, вынырнувший из Ракитова куста и присоединившийся к нам…

– Еще какой творческой страсти… Но не то, о чем ты подумал усатый -полосатый… Снова неудачно пошутил.

– Тогда я присоединяюсь.

Спорить с Баюном не стал даже Вергилий.

И мы отправились с Вергилием и котом Баюном туда, на небеса, где обитают среди прочих творцов и писатели – ремесленники, творцы, гении.

– Вверх по лестнице ведущей вниз или все-таки вверх? – просила я.

Это мне только предстояло узнать и понять.

– Забудь слово графоман, его придумали безголовые, злые на весь мир писаки, которые не могут простить того, что товарищ оказался хоть чуть-чуть талантливее и плодовитее. Они готовы оправдать свою бесплодность и свои муки, вешая на того, кто может больше, это клеймо. Иногда это помогает выбить из строя доверчивого простачка, и вот тогда они прут вперед…

Но мы уже приблизились к первому небу, и невольно остановились.

– Что это? Кто здесь? – вырвалось у меня.