– Что же делать? Если в ближайшие месяцы ничего не изменится, придётся приноровиться.

– Боже мой, я представляю, как в отчаянии рву зуб какому-нибудь комиссару. Знаешь, а в этом что-то есть!

– Вот-вот, – невольно улыбнувшись, сказала Софья.

– На самом деле я давно мечтаю о карьере учителя, ведь люди этой профессии тоже нужны при любом режиме. А… как же ты? Что намерена делать ты?

– Я не могу оставаться в России! Мне необходимо уехать в Польшу. Там теперь живёт моя семья – сестра и … вдова моего отца. Дни идут, а я всё никак не найду способ выехать из страны. Надеюсь, в ближайшее время что-то изменится к лучшему. Я жду, очень жду! Не могу же я обременять вас своим присутствием бесконечно! Да и средства на эмиграцию нужно найти как можно скорее. Я успела захватить с собой из нашего дома некоторые ювелирные украшения, правда, что-то уже продано. Как раз об этом сегодня собиралась поговорить с тобой и твоим отцом. Боюсь, что мне не удастся вывезти за границу самые важные для семьи фамильные ценности. В это лихое время их попросту отберут по дороге. Аня, могу ли я просить тебя об услуге?

– Слушаю тебя, дорогая, – внимательно глядя на подругу, тихо произнесла Анна.

– Видишь ли, я обязана сохранить хоть что-то из драгоценностей в память о семье. Самое дорогое – это фамильная реликвия – шифр фрейлины императрицы, который моей покойной бабушке подарила сама Александра Фёдоровна – супруга императора Николая I.

– О, Софи, это серьёзное дело! Я, право, не знаю… А давай лучше дождёмся отца, и ты обратишься к нему с этой просьбой. Это большая честь, но и большая ответственность!

– Хорошо, дождёмся вечера, – улыбнувшись, ответила Софья.

Вдруг на первом этаже раздался грохот от разбитого стекла.

– Да кто ж опять закрыл эту дурацкую дверь?! – донёсся возмущённый крик Милки.

Подруги в испуге переглянулись и быстро поспешили к лестнице. На потёртом персидском ковре в прихожей первого этажа, сидя на корточках, возилась Милка, собирая руками крупные осколки разбитого стекла межкомнатной двери.

– Мила, ну что опять? – воскликнула Анна, торопливо спускаясь по лестнице.

– Понимаешь, эта дурацкая дверь никак не желала открываться! А я же с колбами! Теперь и колбам «крышка», и отвара больше такого нет. Надо идти на рынок за травами! Одной мне нельзя! А вы, трусихи, конечно же, не пожелаете со мной сходить туда в «такое безумно опасное время»! – ёрничая, добавила девочка, резко разведя руками и неожиданно швырнув осколок стекла, будто специально решив запустить им в стену. – Ой! Ну как это можно спокойно воспринимать, а?! Научите меня! – раздражённо, чуть не плача, возмущалась Милка.

– Спокойно! – строго сказала Анна. – Ну что ты делаешь?! Оставь всё как есть, сейчас же, – переходя на спокойный тон, добавила она.

– Начина-а-ается! – вставая в полный рост и осторожно вынимая мелкие осколки из левой ладони, Милка исподлобья посмотрела на старшую сестру, недовольно выпятив нижнюю губу и сдвинув брови.

– Подожди, Мила, ты опять не в ту сторону эту дверь открывала! – с улыбкой сказала Софья, осматривая масштабы бедствия.

– Что?! Опять?! Я совершенно не понимаю, как теперь работают двери в этом доме! Зачем надо было отцу менять старую дверь на эту, непонятную?!

– А затем, что кое-кто, вечно спешащий, сломал обе ручки и замок! Ничего сложного нет в том, чтобы запомнить, в какую сторону следует открывать дверь, которая для твоего же удобства теперь просто крутится! – переходя конкретно на «личности», менторским тоном резюмировала Анна. – Даже петли установлены абсолютно новые! И что же теперь мы скажем отцу? Хорошо, что его пока нет дома и он не услышал этот звон и грохот.