– Молчи, а то беду накличешь! Ну тебя к лешему! – сердито вполголоса посоветовала ей хитрая Маланья и тут же, ловко повернувшись к покупательницам и слащаво улыбаясь, принялась складывать в их корзинку травы и коренья, расхваливая каждую из девушек за правильный выбор трав и расспрашивая: – Откель уж вы, барышни, и столько-травок-то знать сподобились…

Купив всё необходимое, девушки направились домой. Вдруг на самом бойком месте к Софье в ноги, поскользнувшись на повороте, упал мальчишка, который раньше пытался украсть яблоко у Маланьи. На паренька накинулись двое разъярённых торговцев, стараясь отобрать у него что-то из-за пазухи. Мальчишка, понимая, что не убежит, скрючившись и защищая свой живот и голову, вертелся на земле, пытаясь увернуться от ударов ногами и истошно крича от боли.

– Прекратить! – раздался громкий и зычный крик, затем пистолетный выстрел, который как по волшебству остановил озверевших мужиков-торговцев и напугал всех вокруг.

Мальчишка, воспользовавшись замешательством, подскочил как ни в чём не бывало и дал дёру.

– Разошлись! – услышали девушки позади себя строгий и молодой мужской голос.

Оглянувшись, Анна увидела направлявшегося в их сторону через толпу зевак их вчерашнего ночного гостя с раненной правой рукой и перекинутой через плечо повязкой.

– Здравствуйте! – сказал молодой человек, явно смущаясь, и от этого привычно приглаживая свои чёрные усы. – Я вас провожу. В нынешние времена без сопровождения девушкам на рынке бывать опасно! – сказал он.

– Мерси! – почему-то по-французски ответила Анна, приходя в себя от замешательства.

– Как же нам повезло, не так ли, Аня? – радостно прошептала Милка.

– Тихо! Неприлично при неизвестных людях называть имена своих спутников, – чуть слышно ответила Анна.

– Простите, я не представился. Константин Лазовский, бывший мичман Балтфлота. А вы ведь дочери доктора Гринберга с Николаевского? Я знаю вас. Я вас помню, – остановившись на минуту и обращаясь к Анне, сказал молодой человек.

Наступила пауза. Софья и Милка недоумённо смотрели на этих двоих.

– Я вас летом видел в парке на качелях… Простите! – очнувшись от явно приятных воспоминаний, смущённо сказал мичман.

– Что же, раз мы практически знакомы, благодарю вас за сопровождение!

– Простите, вы не сказали, как ваше имя, – спохватившись, спросил Константин.

– Это неважно! Благодарю ещё раз! Пойдёмте, девочки! – сказала Анна сестре и подруге и ускорила шаг.

– Её зовут Анна, – быстро пробормотала, хитро улыбаясь, Милка, поспешая за сестрой и Софьей.

Прошло несколько дней, а доктор Гринберг всё ещё молчал об отъезде из Кронштадта. Анна не спрашивала его об этом, она знала, что он готовится и беспокоить его нельзя.

Софья наконец дождалась своего Алекса и, распростившись с семьёй подруги, ставшей ей за этот месяц по-настоящему родной, перебралась со своим возлюбленным на съёмную квартиру. Несмотря на неопределённость всё шло своим чередом и люди старались устраивать свою жизнь, искать и находить личное счастье. Милка увлечённо занималась самообразованием, в глубине души надеясь, что наступит время и она продолжит образование либо сдаст экзамены экстерном.

В один из декабрьских вечеров доктор Гринберг пригласил в свой кабинет старшую дочь и показал ей документ, предписывающий Гринбергу Шимону Моисеевичу освободить незаконно имеющуюся в его распоряжении жилплощадь, то есть их дом, который в соответствии с принятым двадцать третьего ноября проектом Декрета Совета народных комиссаров «Об отмене права частной собственности на недвижимости в городах» подлежит экспроприации. В случае неповиновения либо противодействия бывшего владельца этой недвижимости он лишается права на отдельную квартиру.