Особое внимание уделялось двум факторам: знанию иностранных языков и абсолютному молчанию, неразглашению государственной тайны. Отмечалось, что «тайна перлюстрации есть государева тайна». В докладе от 5 июня 1882 г., в частности, говорилось: «Учреждение перлюстрации, или тайного досмотра частной корреспонденции, пересылаемой по почте, имеет целью представления Государю Императору таких сведений о происшествиях, таких заявлений общественного мнения относительно дел в империи и такой оценки действий влиятельных лиц, какие официальным путем не могли бы дойти до его Величества. Достижение этой цели обуславливается полной независимостью перлюстрационной деятельности, от каких бы то ни было властей, кроме императорской, ибо в представлении Государю копий или выписок из корреспонденции, согласно Высочайшей воле, не стесняются никаким лицом, как бы ни было оно высоко поставлено и как бы оно ни было близко Особе Его Величества».[61]

Секретность этой деятельности обеспечивалась и существованием «трудовых династий» перлюстраторов. Например, О. К. Вейсман, Н. В. Яблочков, Э. К. Зиверт – чиновники «черных кабинетов» были сыновьями уже известного К. К. Вейсмана. По «почтовому ведомству» служили и их родственники, кузены, племянники и прочие.

Думается, что это было неспроста, так как учитывалась психология личности человека. Связанные на работе и дома, родственники являлись своего рода гарантом того, что государственная тайна не станет достоянием гласности более широкого круга. Человеческая слабость «поделиться с кем-либо секретной информацией» останется в рамках семьи, допущенной к государственной тайне.

Кстати, этот психологический прием был взят на вооружение органами МГБ – КГБ СССР. Как показывает анализ источников советского периода, в работе перлюстрационных служб контрразведки также участвовали прежде всего родственники.

На поприще перлюстрационной деятельности в России встречались и настоящие уникумы. Так, младший цензор В. И. Кривош свободно владел 24 языками! Но этот полиглот более известен как изобретатель и рационализатор в своем деле. Он изготовил несколько приспособлений, облегчавших труд его коллег, в частности электрический аппарат, нагревавший пар для вскрытия писем. Сам П. А. Столыпин ходатайствовал о поощрении Кривоша за разработку данного аппарата. Однако некоторые предложения изобретателя, например пневмопочта для «черного кабинета», натолкнулись на бюрократические преграды. Тогда Кривош установил контакт с Морским министерством, обещая создать сеть пунктов для перлюстрации дипломатической и шпионской корреспонденции. На этом этапе его деятельность была прервана. Кривошу предложили подать в отставку, что он и сделал, как отмечалось в специальной справке Департамента полиции, «после долгих переговоров и грубых выходок», в декабре 1911 г. Старший цензор Фомин предупреждал полицию, что преследовать бывшего сотрудника нецелесообразно и небезопасно: «При представлении Кривоша к ордену святого Владимира 4-й степени в докладе было, между прочим, неосторожно упомянуто о способах вскрытия корреспонденции. Этот доклад, на котором государь император изволил начертать собственноручно: “Согласен”, Кривош сфотографировал, и снимок хранит у себя».[62]

Интересна и сама техника перлюстрации. Дело в том, что огромное количество корреспонденции, проходящей по почтовому ведомству, вызывает определенное недоумение по поводу возможности всю ее перлюстрировать. Например, за 1903 г. по внутренней почте было переслано: 597,2 млн писем, 100,3 млн бандеролей, 7,2 млн посылок, а по международной почте: 89,7 млн писем, 30,2 млн бандеролей, 1,2 млн посылок.