Зашёл он в оглобли послушно и смирно стоял пока устанавливали длину гужей. На линейку удобно уложил длинную хворостину, на случай если придётся усмирять жеребца, вздумай он и в упряжке, вытворять то, что вытворял, когда я забрался к нему на спину. Тем более, что жеребец, после завершения всех процедур вёл с себя неспокойно. Когда я уселся на линейку и взял в руки вожжи он так напрягся, что аж уши прижал. Державший его под уздцы конюх, даже отстранился. И хорошо сделал. Потому, что как только я произнёс «Но», он так рванул с места, что тот еле успел отпрыгнуть в сторону.

Пришлось туго натянуть вожжи и жеребец послушно немного сбавил ход. Направился в тракторный отряд. Проезжая мимо полей, обнаружил, что жеребца подгонять не приходится. Если отпустить вожжи, то он нёсся рысью с такой скоростью, какую другие лошади не смогут развить и перейдя на галоп. Поэтому почти постоянно приходилось натягивать вожжи. Боялся, что даже не смогу остановить его если потребуется. Но встретив в поле возле культиваторов Григория Ивановича, туго натянул вожжи, сказал: «Тпру» и он остановился. Сойдя с линейки я был в большом напряжении, ожидая что такой резвый жеребец не захочет стоять и ринется бежать дальше. Но он не двигался, стоял на месте, изредка перебирая ногами. Немного успокоившись, я даже продел вожжу под дугу с тем, чтобы не выпуская её из рук подойти с Григорием Ивановичем ближе к культиватору согласовывая глубину первой культивации под поздние культуры. Жеребец даже послушно зашагал вслед за нами, совсем не реагирую, на рокот трактора.

Григорий же Иванович, не столько заботился о правильной регулировке техники, сколько удивлялся и восторгался тому, как мне удалось мгновенно приручить, такое дикое и свирепое животное. Когда же я продел вожжу обратно, растянул её и только стал ногою на подножку линейки жеребец сразу же, без команды рванул вперёд. Я еле успел плюхнуться на сидение линейки. Вскоре обнаружил, что жеребец всякий раз резко начинает двигаться, как только начинаю садится на линейку. Почувствовав, что я уже опёрся ногою на подножку – он срывался с места. Приспособился садиться не спеша, или ожидать пока сядет рядом со мною попутчик, тем, что со всех сил натягивал вожжи. Но стоило только их чуть ослабить, как мы устремлялись вперёд, с необыкновенной скоростью.

Не терпелось поразить своими успехами не только Григория Ивановича, но и других руководителей и специалистов. Поэтому задолго до обеда преднамеренно поехал в центр. Заехал в гараж, проехался по улице и по закоулкам, которые в Красном логу, местные называли «Юровками». Приехал к конторе правления. Была необходимость зайти внутрь, но побоялся. Вдруг в моё отсутствие жеребец взбеленится и кинется куда-нибудь бежать. Поэтому сошёл с линейки и просто поговорил со стоящими на крылечке и внизу. Видел, что моё появление везде вызывало настоящий фурор. Делал вид, что не замечаю этого, а люди тоже не пробовали вслух выражать свой восторг и удивление.

Весенне-посевную компанию старался организовать таким образом, чтобы нашу бригаду ставили в пример. Весна выдалась, не то, что тёплой, а даже жаркой. Почва быстро теряла влагу, и я сумел организовать, что-то вроде двухсменной работы посевных агрегатов. Трактористы согласились работать до тех пор, пока сеяльщики будут справляться со своими обязанностями. А сеяльщиков назначал в две смены. Одни трудились с утра и дотемна. Другие являлись на работу в сумерки, теплее одевшись, для холодной ночи. Им даже уговорил председателя срочно закупить карманные фонарики с запасом батареек, чтобы могли внимательно следить и за состоянием катушек высевающих аппаратов, и за тем, не забиваются ли сошники, при попадании агрегата, на переувлажнённые участки. Ближайшее к селу поле мы успели засеять горохом в такие удачные сроки, что он дал дружные всходы уже через несколько дней.