Но опускали люди головы и шептали они ветру: «Подожди, брат, не время. Может, завтра, а может, через год.»

И улетал ветер и ронял прохладные слезы, и закрывали люди глаза.

Но иногда видел ветер двоих, которые были уже близко. Которым остался только шаг. И пел тогда ветер радостную песню, и ласкал ветер их лица, и звал их, звал их, звал…

В кафе «Ожидание» сонно ели холодную курицу, пили мутный вокзальный кофе, жевали тягучие пирожки.

За стойкой вырисовывался тоже очень сонный, припухший… ну таких называют «лоб», прибавляя при этом «здоровенный» и ковырялся спичкой в зубах. Наверно, для аппетита окружающих. В углу возле батареи располагались несколько молодых парней, которые при виде Малыша замерли, буквально вытаращив глаза.

– Давай, давай, смелее, – Малыш подтолкнул слегка девчонку вперед и они сели за самый ярко освещенный столик.

– Кофе? – вопрос с улыбкой, небрежно разминал руки, стаканчик с салфетками в сторону, чтоб не бросал тень на ее лицо.

– Что-то мне ничего не хочется.

Выглядит она ужасно. Волосы спутаны, темные круги под глазами, губа разбита. Шейка тоненькая, даже смешно.

– Значит кофе, мороженое и чего-нибудь поесть. Любишь сладкое?

– Обожаю.

Красавица. Умница. Улыбнулась так с подковыркой. Глаза прищурены. «Обожаю». Ишь ты. Малыш тоже улыбнулся и отправился к стойке.

Компания провожала его ошалевшими глазами.

Мужики в углу были злые, явно недавно битые, а один пухленький, с розовыми щечками, с детским венчиком кудряшек над высоким потным лбом. В опасной близости от его глаза красовалось неумело заклеенное ватой и пластырем ранение.

Малыш принес кофе, мороженое, чего-нибудь поесть, и перекинув ногу за ногу сел так, чтоб его было очень хорошо видно. -Они?

Девчонка затравленно кивнула и пододвинула к себе кофе. Не пила. Грела пальцы, крепко обхватив двумя ладошками стаканчик.

Как тебя зовут?

Карина, – ответила она.

И ты обжегся глотком воздуха. И все стало ясно. И потом, через многие годы, отделившие тебя от этого вечера, ты будешь помнить, как вдруг все стало ясно.

Только раз в жизни бывает так ясно и так легко, как стало тебе тогда, когда она ответила «Карина».

И отныне был тебе 21 год. И ты отслужил в спецназе и сейчас тренируешь группу волчат лет по 15. А в старшей группе, даже смешно, одни менты. И у него есть брат. Младший брат. Малыш жучит его по-черному. Щенок скулит и пищит. Но все на пользу. Все -на счастье… Все – навсегда…

Я буду звать тебя Карэ – Малыш понял, что устал, но легкая ясная сила заставила его поднять подбородок. – Расскажи мне. Я хочу знать.

– Я ехала домой. Училась в большом городе целых два месяца. Больше не смогла. Домой хотелось жутко. Собрала вещи и села в поезд. Домой. Со мной в купе ехали три тетки. Они угощали меня пирожками и не выпускали на остановках, чтоб не потерялась. А ночью тетки уснули, поезд остановился, и я вышла попить воды. Потому что в вагоне было душно, потому что не хотелось спать, было тоскливо и хотелось делать то, что не следует. Рок.

Возле ларька ко мне подошли двое. Один пухленький, розовый, улыбался много, а второй мрачный дядя в кепочке.

– Куда такая хорошенькая девочка собралась?

Я отвечала, что еду домой, что сбежала с института, что мне влетит, но это неважно, потому что домой.

Ах, -улыбнулся пухленький, – выходит дома нас никто не ждет?

– Ага, – сказала я, – это будет сюрприз.

Потом розовый сказал, что его зовут Пух, что он тут самый главный, его все боятся, но я могу не бояться, потому что он не обижает маленьких девочек, тем более таких хороших. Я сказала спасибо, и что мне пора. Тогда он взял меня за руку и велел не спешить. Я по думала – шутка. Я подумала, что сейчас все засмеются и я побегу к поезду.