– Марье, положив вторую руку Пьеру на плечо, не отводила от него взгляда. Пьер же не смел взглянуть на нее и смотрел в сторону, сосредоточиваясь на музыке.

– Кажется, тебе не очень нравится моя компания, – прервала молчание Марье. – Ты смотришь в сторону и избегаешь встречи с моими глазами.

– Я просто сосредоточен на музыке, – ответил Пьер, быстро посмотрев на Марье, прежде чем снова отвернуться в сторону.

– Это так? – удивилась девушка. – Ты замечательный танцор и всегда им был, поэтому я не вижу никаких причин, чтобы тебе приходилось отворачиваться, под предлогом, что тебе надо сосредоточиться.

– Я не буду отрицать первую часть. Что касается второй, то я промолчу.

– Как прошла твоя поездка в колонии? – перевела тему разговора Марье, понимая, что ей не пробиться через холодность Пьера, стоявшую между ними.

– Поездка была замечательной, благодарю, – ответил молодой человек, отпустив ее талию и подняв ее руку вверх.

– Это так? – сделав оборот, Марье плавно поклонилась Пьеру, прежде чем снова положить руку ему на плечо. – Тебе там понравилось? Там лучше, чем во Франции?

– Это вопрос, на который тяжело ответить, Марье Ле Мойн, – сказал Пьер, снова плавно закружив Марье по залу. – Один человек предпочитает Францию, другой Европу, третий колонии.

– А ты что предпочитаешь? – поинтересовалась Марье.

– Куда я ни пойду, это мой дом. Я ни к чему и ни к кому не привязан.

– Это одна из правдивых вещей о тебе, – тихо засмеялась Марье. – Ты никогда ни к чему и ни к кому не привязываешься, но ты все равно одним людям даешь понять, что ты о них заботишься, а другим, что ты к ним равнодушен.

– Это правда, которую я не смею отрицать, – усмехнулся Пьер.

– К какой категории я отношусь? – поинтересовалась Марье. – К категории людей, о которых ты заботишься, или к тем, кто тебе безразличен?

– Прошу прощения, но я не собираюсь отвечать на подобный вопрос, Марье Ле Мойн. Это то, что я бы предпочел оставить при себе.

– Оставить при себе? – удивилась она. – Означает ли это то, что я отношусь ко второй категории?

– Пьер промолчал, не желая случайно обидеть Марье, несмотря на то, что он и сам не знал ответа на ее вопрос. Все, что Пьер знал, – это то, что между ними толстая каменная стена, которую он возвёл, что было лучшим вариантом, особенно из-за его прошлого с Марье.

– Можем ли мы пойти на один из балконов? Здесь становится жарко, от чего у меня начинается головокружение, – попросила Марье.

– Повинуясь ее желанию и не в силах противостоять ему, Пьер подал девушке руку и повел ее на один из открытых балконов. Прохладный свежий ветер сразу окутал их разгорячённые тела и на какой-то момент молодой человек заволновался, что Марье простудится. Однако он быстро напомнил себе, что это не должно его заботить.

– Так гораздо лучше, – с облегчением Марье, сделала глубокий вдох и длинный выдох, на мгновение прикрыв глаза. – Сказать честно, если бы не мой отец, то я не пришла бы на этот бал. Но если бы я не пришла, то, – лукаво улыбнувшись, она посмотрела на Пьера, – я бы не встретила тебя и мы не смогли бы поговорить.

– Молодой человек предпочел ничего не отвечать и, убрав руку Марье со своей, отошел немного в сторону, подойдя ближе к перилам, и взглянул на открывающийся перед его глазами огромный королевский сад.

– Можешь ли ты быть со мной честным? – голос Марье дрожал, то ли из-за холода, то ли из-за волнения.

– Смотря о чем вы собираетесь меня спросить, – ответил Пьер, убирая свои руки за спину и сжимая кулаки, что Марье заметила, несмотря на недостаток света.

– Ты получал мои письма? – Марье неуверенно подошла и встала рядом с Пьером, выдерживая расстояние между ними. – Если да, то почему ты не отвечал?