– Спасибо большое, – обратилась Ирма к администратору и прошла в номер.

– Я хотела, чтобы мы съездили… – голос Ирмы оборвался.

Перед ней во всей красе предстала мандала. Ирма впилась глазами в картину и, казалось, потеряла дар речи. В это время Марк возился с телефоном, ставя его на зарядку.

– Это Игрок? – произнесла Ирма, показывая на полотно.

Марк обернулся и застыл в оцепенении. Можно сказать, что он тоже видел картину в первый раз. Они какое-то время молча смотрели на мандалу. Она завораживала. В голове у Марка начинал моросить дождь из разных мастей карт.

– Да, это он, – сказал Марк и добавил, – когда я нарисую блондинку, хочу, чтобы ты присутствовала при вручении. Не знаю, какова будет их реакция.

– Пожалуй, я буду, – ответила Ирма, не отводя глаз от картины.

– Подожди, я быстро, – Марк первым пришел в себя после впечатления от увиденного и скрылся в ванной комнате.

– Я подожду тебя на ресепшен, – сказала она и, сфотографировав мандалу, вышла из номера.

Марк не заставил себя ждать. Быстро собравшись, он спустился вниз и обнаружил Ирму, о чем-то беседующую с Линдой, которая одновременно что-то записывала в тетрадь.

– Вот и он, – сказала управляющая, убирая тетрадь.

Ирма обернулась и улыбнулась спускающемуся по лестнице Марку.

– Поехали? – спросила она.

– Да, пойдем, – ответил Марк, передавая ключи от номера Линде.

Во внутреннем дворе, подойдя к микроавтобусу и открыв пассажирскую дверь, Марк пригласил Ирму садиться. Обошел авто по кругу, посмотрел, не спущены ли колеса, и, сев за руль, повернул ключи в замке зажигания.

– Показывай дорогу, – сказал Марк и направил авто к выезду.

– Сразу направо и потом прямо, – сказала Ирма, удобно устраиваясь для поездки, – классный автомобиль: винтаж и еще ухоженный. А почему аэрография в японском стиле?

– Это моего друга. Кстати, рисовал я, – ответил Марк.

– Не совсем в твоем стиле, – пошутила Ирма.

– Что есть, то есть, – улыбнулся он в ответ.

Как оказалось, они едут в горы. Горами здесь назывался ряд сопок, возвышающихся за городом, в противоположной стороне от реки. Другими словами, город находился между сопками и рекой. Покрутившись немного по городским улочкам, машина вынырнула на дорогу, ведущую к сопкам. Пейзаж был красив, а главное – нов.

– Мне кажется, ты очень точно нарисовал портрет Игрока, – вернулась Ирма к разговору, начатому в номере.

– Это было словно наваждение: моей рукой словно кто-то водил, – поддержал разговор Марк, – А еще, знаешь, ночью, прежде чем приступить к картине, я вышел на балкон и услышал крик птицы в небе.

– — Думаешь это та, о которой ты видел сон? – спросила Ирма.

– Не знаю, – ответил Марк, – но мистикой какой-то попахивает.

– Вся наша жизнь – мистика, – философски продекламировала Ирма.

Микроавтобус легко мчался по асфальтовой дороге, которая по мере приближения к сопкам становилась все более петляющей. Ни встречных, ни попутных машин, как ни странно, не было.

– Здесь не самая оживленная дорога, – сказала Ирма, словно почувствовав, о чем думает Марк.

Марк посмотрел на нее, но ничего не ответил.

– Как ты думаешь, Игрок оценит картину? – спросил Марк.

– Вероятно, такой портрет будет для него необычен, – уклончиво ответила Ирма, – пусть все идет своим чередом. За тем большим камнем, сверни налево, на грунтовку.

Микроавтобус перескочил с асфальта на грунт и, пыля всеми колесами, начал подниматься вверх по склону. Подъем был некрутой, и дорога – достаточно ровная. Только время от времени камушки щелкали по аркам машины. Начинал открываться вид на город, и Марк с интересом поглядывал в боковое окно.