Далее. Если рыночные, конкурентные отношения по природе противны русскому человеку, то почему так быстро и стремительно развивался капитализм в России, в том числе и в земледелии, в двадцатилетнюю эпоху Николая II? Почему еще в 1916 году Ленин отвергал возможность пролетарской социалистической революции даже в отдаленном будущем? Если коммунистический общинный коллективизм лежит в основе русского и прежде всего крестьянского культурного кода, почему большевики шли к власти не на своих коммунистических лозунгах, а на шкурном, мелкобуржуазном лозунге «черного передела», соблазняя крестьян лишним куском земли? Насколько верно, насколько соответствует историческим фактам утверждение Сергея Кара-Мурзы, что Ленин, большевики в своей преобразовательной деятельности руководствовались не марксизмом, а требованиями так называемого русского культурного кода? И вообще, есть ли в том, что Сергей Кара-Мурза называет «русским культурным кодом», что-то особенное, специфическое, чего не было у других арийских народов (и прежде всего потребность в равенстве)? А как быть с левеллерами эпохи английской революции, с бабувистами?

И далее просто кричащие факты, которые очень трудно как-то совместить, примирить с утверждением Сергея Кара-Мурзы, что советская система была естественным, добровольным выбором русского трудового народа. Речь идет прежде всего о тех человеческих жертвах среди русского населения, которыми сопровождалось установление якобы народного русского, «советского строя» в России. Если бы советский строй действительно был русской мечтой, то не нужен был бы беспрецедентный красный террор, который унес по разным оценкам от 1,6 млн. до 2 млн. человек. И самое главное, что среди жертв этого красного террора преобладающая часть за крестьянами и рабочими, которые якобы всей душой были за коммунизм, за строй братства и солидарности. Если бы советский строй был действительно свободным выбором русского народа, то, наверное, не было бы нашей кровавой, жестокой гражданской войны 1918–1922 годов. И именно у русских, у русских крестьян, культурный код которых якобы основан на максиме «человек человеку брат», брат шел на брата, брат убивал брата, а иногда и своего отца.

Во время подавления тамбовского восстания 1920–1921 годов новая советская власть расстреляла, умертвила газами по разным оценкам от 70 до 90 тысяч крестьян. Всего жертвами красного террора по британским данным было 815 тысяч крестьян, 193 тысячи 290 рабочих. В стране с июля 1918 года по февраль 1922 года действовало 610 чрезвычайных комиссий разного уровня, которые занимались интенсивным террором якобы во имя утверждения русского культурного кода. Против казаков-крестьян применялся геноцид в точном смысле этого слова. В начале 1920 года было истреблено около 130 тысяч уральских казаков. Весной 1921 года, во время подавления Западносибирского крестьянского восстания было расстреляно 75 тысяч крестьян.

Я напоминаю о жертвах войны советской власти с восставшими против нее русскими крестьянами не для нагнетания эмоций, а для определения смысла, содержания понятий, которыми оперируют у нас сегодня сторонники особой русской, общинной, коммунистической цивилизации. При анализе реальной истории становления «советской системы» возникает, как я уже пытался показать выше, целый ряд вопросов философского, методологического свойства, и без ответа на них нельзя определить ни природу русскости, ни исторический смысл перестройки, ни содержание проблем, которые решает сегодняшняя посткоммунистическая Россия, и которые откровенно игнорируют нынешние последователи учения Николая Данилевского об особой русской цивилизации.