Встал на колени и поднял лохматую голову к потолку, ожидающему давно обещанную побелку, и взмолился:

– Господи, кто бы ты ни был, верни меня прежнего. Не хочу знать то, что мне не нужно и даже вредно. Люди бегут от меня. И работать, как прежде, не могу. Больно мне и печально. Сжалься. Что тебе стоит? Первый блин всегда комом. Найди кого-нибудь поумнее, чтобы пользу дал человечеству. А я – хил и слаб. Пожалуйста…

Но его стенания прервали вошедшие люди в белых халатах, за которыми прятался начальник ЖЭУ Вежливо, но твердо Федора подхватили под руки и повели к выходу. Федор не сопротивлялся, догадавшись, что в его жизни наступает новый период, полный страшных ожиданий. Уже садясь в машину «скорой помощи», он посмотрел на небо и погрозил кому-то тяжелым кулаком. И мрачно ругнулся:

– Благодетель чертов!

Если кому интересно, я работаю каменщиком. Вот. Как профтехучилище десять лет назад окончил, так и леплю кирпичные дома. А что? Работа разнообразная, доходная. Вот. Особенно если какому олигарху особнячок потребовался. Стоишь себе на подмостях, кельмой раствор из ящика выгребаешь и расстилаешь его по наружной или по внутренней версте. А потом берешь кирпич и кладешь его на раствор с прижимом и вровень с причалкой. Лишний раствор на шве кельмой же и срезаешь. Вот. И так – каждый день. Впрочем, история не об этом.

Однажды летом иду я на смену а день такой теплый, ясный, тихий. Вот. Солнце раскалено, как утюг. Я свои зенки вытаращил и любуюсь прозрачным небом. А по нему, как в голубом бульоне, плавают пельмени из облачков. Красотища!

И вдруг в левый глаз что-то попало. Поморгал, поморгал – не выходит. Вот досада. Тер пальцем и так, и так. И верхнее веко задирал, и бельмами шевелил влево и вправо. Ни фига не выскакивает. Вот, блин, называется, нарвался. Нужно мне было зыриться в небо, как придурок. Вот.

Однако на работу явился вовремя. А сам, как полководец этот самый – Кутузов, могу смотреть только одним глазом, поскольку левый… вот… даже открыть нельзя. Меня сразу окружила моя бригада.

– Слышал? К нам пришельцы летят.

Я только плечами пожал.

– Идите вы к…

А мне по ушам чуть не хором – утром по телику передавали. Поймали упорядоченные радиосигналы из космоса. Оказалось, что это инопланетяне летят к Земле. То ли с приветом, то ли покорить нас хотят, как это в американских фильмах показывают.

Я отмахиваюсь, как от назойливых мух:

– Да брехня все это. Чего только журналисты не придумают для прикола.

– А если не брехня? Это же… Мирового значения. Понимать надо. А чего это ты глаз заварил? Болит?

– Плевал я на ваших пришельцев. Не до них сейчас. Мне в глаз какая-то фигня залетела – никак не выковыряю. Хоть «скорую» вызывай.

А мой напарник, Лешка Савинов, съехидничал:

– На девок меньше лупиться надо, а то и вовсе ослепнешь.

– Иди ты к лешему, – говорю. – Никаких терпениев больше нет.

А тот предлагает вполне серьезно:

– Давай вытащу. Я на днях у своего Тузика одну фиговину из глаза извлек в один момент. Тузик даже обидеться не успел. А уж он такой нервный.

Я аж взвинтился от его слов:

– Я тебе Тузик, что ли? Вот. Пошел ты…

Но Лешка задрал мою голову своими тяжелыми лапами, раскрыл шершавыми пальцами мои веки и как лизнет глаз мокрым языком с запахом дешевых сигарет. Я даже охнуть не успел. Кричу:

– Что же ты, козел рогатый, со мной вытворяешь? Вот. Врач фиговый!

А он засмеялся и показывает соринку из глаза. Вытащил все-таки, фельдшер-самоучка.

– Держи на память.

Взял я что-то такое маленькое, как маковое зернышко. И как это только оно в глаз попало? Вот. Бригада вокруг меня всякие реплики подает: