Мне стало как-то нехорошо. Рук уже не чувствовала. Я усиленно думала, как же привлечь к себе внимание. Поглядела на корову. На верёвку, привязанную к её рогам. На вторую повозку, где на мягких матрасах спала ребятня. Отца не было видно из-за большого стола. Никто на мои мучения не обращал внимания.

«Ладно, – думаю я, – значит мне только корова поможет». Я немного сползла вниз, перехватив другую верёвку. Стала с усердием брыкать ногами перед мордой коровы. Она сначала не обращала на меня внимания. Но в конце концов ей так надоело моё брыканье, а я ещё старалась задеть по морде! Один раз мне удалось попасть корове в глаз, не со зла, конечно. Корова тут уже не выдержала, стала мотать головой из стороны в сторону. Наверное, я ей всё-таки больно сделала. Я не ожидала, что корова начнёт пятиться назад и метаться, расшатывая телегу, грозя опрокинуть нас – мы ехали по наклонной дороге. Отец почувствовал, что вот-вот мы опрокинемся. Телега стала раскачиваться. Делать нечего, мы отъехали на обочину. Отец спустился с ведрами, чтобы набрать воды. А мы с радостным визгом рванули к речке помыть лицо и руки. Когда подбежали к родителям, на клеёнке нас ждали в бидоне парное молоко, огурцы и вкусный хлеб. Напоив корову и лошадей, мы двинулись в путь. После сытной еды меня просто вырубило.

По приезду нам выделили жильё. Потихонечку жизнь налаживалась. Росла я непослушным и своенравным ребёнком. Скажут «нельзя», а я, неслух, как отец любил повторять, сделаю наоборот. Ну и попадало же мне от него!

Однажды отец пошёл к своему знакомому чем-то там ему помочь. Нам с сестрой велел немного постоять на улице, не заходя в ограду. Там в будке сидела огромная сторожевая собака. Сестра держала меня за руку. Бесполезно. Вырвала руку и зашла в ограду. Я-то думала собака на цепи и меня не достанет. Остановилась напротив окна. Вижу, отец сидит в доме и разговаривает с мужиком. Слышу звяканье цепей. Из конуры выходит мохнатая собака и не спеша бредет ко мне. Сейчас, думаю, цепь закончится и до меня собака не достанет. Кого там! Цепи ещё как хватило. Подошла, но агрессии с её стороны не почувствовала. Собака приподнялась на задние лапы, передние преспокойненько положила мне на плечи. Какая тяжёлая! Лизнула правую щеку. Открыла свою огромную пасть. Я стала разглядывать её язык. Из пасти разило тёплым запахом прокисших щей. Какие клыки были у неё огромные! Когда бы я ещё увидела таких клыки. Боковым зрением вижу, что люди за окном замерли со стаканами в руках. Псина, я от неё этого не ожидала, стала аккуратно прокусывать своими огромными клыками мою щеку. Люди резко ожили, рванули на улицу, мешая друг другу. Кто-то схватился за цепь и вытаскивает бедную псину, кто-то состригает клок её шерсти. Поджигает и около раны моей по щеке водит. От того я ещё больше ору на всю деревню. На мне зажило всё как на собаке, даже шрама было почти не заметно.

Родители думали, что после этого случая я буду бояться собак. Но всё обошлось. Чтобы как-то меня отвлечь, родители решили купить лошадку на колёсиках. Только договорились со мной: не жадничать и всем давать на ней покататься. Просыпаемся утром, видим – стоит лошадка, такая красивая, серой масти и в яблоках по бокам. Пушистый хвостик и грива как настоящие. А какое седло было расписное и уздечка – просто прелесть! От лошадки еще пахло свежей краской. Ноги лошадки крепенько стояли на деревянной площадке, и еще зелёные четыре колесика по бокам. Мы все четверо любовались долго, боясь решиться оседлать лошадку. Но, когда залезли, в комнате такой грохот был. Еле угомонились.