Степан ходил за плугом. Наталка помогала водить быков по пашне, а Арина сажала на огороде картошку. Вдоль ручья посадила рассаду капусты, сладкого перца, бураки и фасоль. На ближних делянках высадила лук и чеснок. Немного посадила репы и брюквы.

Быстро пролетело время весенних работ в поле и на огороде. На степном просторе среди трав всякая живность копошилась, стрекотала, чирикала. Иногда Арина и Наталка выбирались на большой курган в верховьях балки и смотрели в сторону Деревянковки. А вдруг покажутся казаки долгожданные.

Чуть затихли хлопоты по распашке и севу пшеницы и кукурузы, Степан стал готовиться к поездке в Деревянковку. Перед Троицей должна быть ярмарка в поселении. Заготовил глины пластичной и стал крутить на круге свои глечики и макитры. Наталка и Арина, словно балуясь, слепили десятка два глиняных свистулек. После отжига раскрасили их и попросили Степана попробовать продать на ярмарке.

Через неделю Степан погрузил свои горшки в телегу, запряг лошадей и выехал в Деревянковский курень. По пути на несколько минут заглянул к соседям, проведал Никиту и Ефросинью. Старики приветили его радушно, видно было, что очень рады свату. Попив у них чаю, Степан к вечеру был в поселении. Занял место на площади, разложил горшки по рядам и заночевал под телегой. Набросал соломы, которой в телеге были переложены горшки, а сверху попону застелил. Ночи были еще прохладные, но все обошлось, так как из дому Степан захватил длинный, овчинный кожух. Наутро с рассветом стали подходить покупатели. Быстро распродал Степан свой товар, и свистульки тоже разошлись по копейке за штуку. Довольный Степан зашел в канцелярию, чтобы узнать как там казаки служивые, скоро ли приедут домой. Тыждневой у входа объяснил, что ждут из Тамани казаков со дня на день. Уже и нарочный прибыл, привез жалованье, которое будут выдавать отслужившим. Не успел Степан отъехать с площади, как запела труба, забегали люди и вдали показался небольшой отряд верховых казаков, следом на двух телегах ехали пластуны. Степан с замиранием сердца вглядывался в тех, кто ехал на подводах. Вот мелькнула знакомая белая папаха, а вот и сам Петр соскочил с повозки и бегом бросился к отцу. Он издалека узнал своих лошадей. Обнялись сильно сын и отец, даже слезу смахнули украдкой. Вроде и не так долго были в разлуке, а вот забилось сердце при встрече. Подошел тут и Терентий, обнялся со Степаном. Первым делом спросил о родителях, живы ли, здоровы. Степан, улыбаясь, сказал:

– Та шо з ными станэ? Ще повоюють. Чэрэз пивдня будэм на хуторе у Никиты.

Петр и Терентий сделали необходимые дела, получили жалованье, выслушали похвальную речь атамана. Степан услышал, что еще должен батюшка прочитать проповедь и остался послушать. Давно не ходил он в церковь, оттого чувствовал себя несколько смущенно. После проповеди отправились домой. Петр и Терентий расспрашивали Степана, как прошел весенний сев, что нового на хуторах. В разговорах быстро доехали до речки Мигуты, чуть не на руках перенесли телегу через брод и до хутора Галки осталось всего ничего, несколько верст.

Вот уже видна камышовая крыша хаты Терентия. Он не вытерпел, вскочил с телеги и побежал. На улице как раз возился старый Никита. Терентий подбежал, обнял отца. На шум вышла Ефросинья. Увидев сына, она обмерла и села на завалинку без сил. Терентий подошел к матери и долго целовал морщинистое, мокрое от слез, родное лицо. Подъехали Степан с Петром на телеге.

– Бачишь якый подарунок привиз вам с ярмаркы, – сказал, радуясь со стариками Степан.

Никита полез в неглубокий погреб, что притулился рядом с хаткой, вынес оттуда бутыль темного стекла с терновкой и в большой деревянной чашке квашеной капусты.