К сожалению, таких примеров достаточно. Их раскрытие хоть и позволяет мне остаться на работе, но когда где-то находится настоящий монстр, не сказать, что они меня очень уж удовлетворяют. Стоит ли говорить, что результаты моего основного дела моё начальство не очень устраивают, потому речи о возможной передаче дела ходят всё чаще.

Я осознаю, что рассказанные мной проблемы могут вам показаться не самыми ужасными поводами, из-за которых можно ненавидеть свою жизнь. Вы можете даже сказать, что где-нибудь в Африке голодают целые поселения, где-нибудь в Европе происходит постоянное насилие над жёнами, где-нибудь ещё господствует детский труд. Я понимаю. И ни в коем разе не преуменьшаю ужас всего этого. Однако, все выше описанные проблемы – это мои проблемы, проблемы, которые не позволяют мне жить. Отсутствие взаимопонимания дома, безразличие любимого мне человека и крайне низкие успехи на работе делают мою жизнь пустой, безрадостной и крайне мне отвратной. Я не эгоист, но если мои неудачи лишают меня попросту смысла жизни, я не могу не преуменьшать их значимости, даже в сравнении с основными бедами нашей эпохи.

Когда я наконец добрался до работы, мой пессимизм и негодование по поводу реалий, окружающих меня, только увеличились. Я уже привык получать сомнительное удовлетворение от моих будней. Макс, мой коллега и отличный детектив, который был меня старше на лет десять, и я могу смело сказать, что отчасти вдохновлялся его работой, приметил меня, резко встал со своего места, протянул мне руку и сказал слегка обеспокоенным тоном:

– Слушай, Дмитрий сегодня явно не в духе и просил найти тебя. Я бы на твоём месте не попадался ему на глаза хотя бы до обеда.

В каком-то смысле последние несколько месяцев это было наше неофициальное приветствие.

– Чёрт. Спасибо, что предупредил. Но меня так достало играть с ним в прятки, что я сам к нему наведаюсь.

Не знаю, что на меня нашло, но у меня с утра было дерьмовое настроение, и сделать его ещё хуже казалось просто необходимым.

– В любом случае, не говори, что ты опоздал. И тогда уж поторопись.

Я сделал одобряющий знак бровями и выдвинулся по направлению к кабинету начальника. Мой шеф, Дмитрий Строк, родился где-то в российской глубинке. Жизнь в бедных районах и участие в уличных группировках сделали его человеком жёстким, но справедливым. Я искренне его уважал, возможно, какие-то схожие чувства он испытывал и ко мне, но в последнее время у нас что-то явно не ладилось. Не сказать, что я не знаю истинной причины этого.

Я постучал в его тяжёлую дверь и, недождавшись ответа, зашёл. Дмитрий сидел и что-то писал, когда я появился, он даже не глянул в мою сторону. Кажется, шеф и вправду не в лучшем расположении духа. Он заговорил, даже не подняв головы:

– Где ты был? Я тебя уже около получаса жду.

– Я опоздал. Пробки, сам знаешь. Мне жаль.

Он оторвался от бумаг, выпрямил спину и посмотрел мне прямо в глаза.

– Пробки? Ты меня за идиота держишь? Или ты сам идиот? Ты работаешь тут не первый год и во всём обвиняешь пробки? Даже те, кто здесь первые месяцы работают, придумывают лучшее оправдание. Неужели ты до сих пор не научился выезжать, как следует, чтобы эти самые «пробки» не способствовали твоему опозданию.

– Тогда давай обмолвимся, что я проспал. Я вчера допоздна был тут, хотя ты и сам это знаешь.

– Знаю. Но ты был здесь во внерабочее время. Им ты можешь распоряжаться как угодно, но в рабочие часы уж постарайся быть здесь.

– Хорошо, шеф, я понял. Если ты меня хочешь дальше отчитывать как школьницу, я лучше пойду. Мне вроде как работать надо.