Однако довольно быстро она поняла, что большинство этих сообщений – это просто информационный мусор, представляющий собой упрощенную версию монолога из кинофильма «Обыкновенное чудо»:

– Мне ухаживать некогда. Вы… привлекательны. Я… чертовски привлекателен. Чего зря время терять? В полночь. Жду.

Хорошо, если писали без ошибок. ГлаГею поражало, насколько некоторые мужчины неадекватно воспринимали свою привлекательность в глазах женщины. Она не могла без смеха смотреть на фото молодого человека, лет, пожалуй, двадцати, на которой он был запечатлен в изношенном тренировочном костюме, сидящим на диване, и на фоне старого советского ковра.

«Наверняка, живёт с мамой, у которой ковёр остался с тех далёких времён, о которых она сейчас вспоминает с тоской, забыв о том, как стояла тогда в очередях за самым необходимым», – думала ГлаГея, рассматривая фото. – «И ничего, что я лет на десять его старше? На кого это рассчитано? Неужели я похожа на ещё одну маму, которую он хочет себе найти?»

«Или он думает, что я совсем старуха, и клюну на такой вариант?»

«Я не выгляжу умной?»

***

– Ну, ты обзвонилась сегодня прямо! – сказала мама, когда ГлаГея ответила на звонок.

– Целый день не могу до тебя дозвониться… ты где пропадаешь? – спросила ГлаГея немного раздражённо.

– А что у тебя? Понос или золотуха? – усмехнулась мама. – Я всего-то на пару часов оставила свой мобильный.

– В поликлинике была? – поинтересовалась ГлаГея.

– Я по-твоему только по поликлиникам могу ходить? – ответила мама вопросом на вопрос. – Я, например, в фитнес-центр ходила.

– Куда? – удивилась ГлаГея.

– Я же тебе сказала: в фитнес-центр… Что тебя так удивляет? Мне нельзя ходить в фитнес-центр?

«На старости лет?» – мелькнуло в голове ГлаГеи, но вслух она сказала:

– И ты туда… одна ходишь?

– Что значит «одна»? – спросила мама недовольным голосом. – Там много народу занимается. И молодые, и не очень молодые. Есть такие, как я, есть и постарше.

– Аааа, понятно, – сказала ГлаГея. – Ну, ты, в смысле, одна туда ходишь или с кем-то?

– Ну что ты, всё вокруг да около, – сказала мама недовольным голосом. – С подругой туда хожу, с соседкой. Так что не напрягайся.

– А я и не напрягаюсь, – сказала ГлаГея примирительно. – Я всецело поддерживаю. Mens sana in corpore sano.5

– Ты эти свои латинские штучки для работы оставь. Что звонила-то? Опять с Сыном посидеть, чтобы ты на танцульки свои сходила?

Тон мамы ГлаГее не понравился, но она не стала развивать это в выяснение отношений, потому что ей действительно было нужно, чтобы мама посидела с Сыном. Причём не один вечер, а несколько дней.

– Меня в командировку посылают, в Санкт-Петербург. На несколько дней. Можешь взять Сына к себе?

– Это как тебя угораздило? Раньше ведь по командировкам не ездила. Скажи, что не можешь, да и дело с концом. Ты ведь теперь почти как мать-одиночка.

– Мама, ну что ты такое говоришь! Какая я мать-одиночка! И на работе так уже не скажешь, что не могу. Не можешь, так иди не моги в другом месте, а тут поезжай, куда посылают.

– М-да! – ухмыльнулась мама. – Как ты там говорила: о морис, о темпорис. Или как там?

– O tempora! O mores! О времена! О нравы! Ну, так возьмешь? На четыре дня…

– А что там, в Санкт-Петербурге, римские развалины откопали? Тебе-то там что делать? Мне всегда казалось, что Рим совсем в другом направлении…

– Ну, во-первых, часть моей диссертации посвящена римскому наследию Софьи Палеолог, а она ехала в Московию из Рима как раз через Псков и Новгород, то есть нынешний Северо-запад.

– То есть ты в Новгород поедешь?

– Нет, я в Новгород не поеду. Просто в Эрмитаж привозят артефакт… самый длинный письменный источник на языке этрусков, и, в общем, удалось договориться, что его представят для исследования в ночные часы, когда музей будет закрыт.