– Фу-у-у! – зажав двумя пальцами нос, выла Сима, пробегая стихийную помойку посреди двора.

– Попадись мне Кузька, заставлю сожрать все эти помои! – сдерживая рвотные позывы, вторила Люба, спеша за подругой. – Ишь, развёл свинарник…

Оббежав вокруг замка, в сплошной стене, женщины обнаружили маленькую калитку. Недолго думая, опасаясь, что приготовленный обед остынет, они друг за другом кинулись внутрь.

– Во дела! – восторженно провозгласила Любаша, оглядываясь вокруг. – Сим, ты глянь, сколь тут добра!

Старые раскидистые деревья, отбрасывая на землю густую тень, величественно возвышались в огромном саду. Мощные ветви, переплетаясь с соседними деревьями, под тяжестью плодов, свисали до самой земли.

Румяные яблочки, жёлтые наливные груши и небывало крупные ягоды черешни, тёмно-бордовые сливы, крупные мохнатые персики, переливаясь на солнце и источая божественные ароматы, вызывали у женщин обильное слюноотделение.

– Ах, он жмот старый! У него слуги заморены, а сад от фруктов ломится. А ну, Любань, держи подол, сейчас мы с тобой затаримся. Не бывать тому, чтобы хозяин с жиру бесился, а прислуга с голоду пухла.

Женщины с жадным взглядом, обрывая спелые плоды, закидывали их в подобранный Любаней подол. Каждый раз, срывая то яблочко, то грушу, казалось, что деревья облегчённо вздыхают. Но женщины, не обращая на это внимания, продолжали свой нехитрое дело. Спустя несколько минут, набрав полные подолы, довольные подруги вернулись на кухню, сгрузив свою богатую добычу на стол

– Ты полюбуйся, Сима, я теперь из этого всего столько приготовить смогу, что дух захватывает! – восхищённо выдохнула Любаша. – И пироги, и различные варенья и компотов на зиму накручу! Ляпота-а-а!

Женщина, ещё немного поохав и поахав, резко вспохватилась:

– Симка, живо мой яблоко и тащи Кощею поднос с едой!

– Вот ещё. – фыркнула подруга. – Мыть ему ещё… Авось, и так не сдохнет – бессмертный же.

– Ох, и вредная же ты баба. – рассмеялась Любаша, раскладывая фрукты по корзинам и убирая их в кладовую.

Симка, быстро подхватив поднос, резво бросилась из кухни, направляясь к покоям Кощея. А подруга в это время принялась наводить порядок на кухне.

Обед, на удивление прошёл спокойно – Серафима, изредка потирая пострадавший зад, не лезла на рожон, пытаясь не раздражать Кощея, хотя сказать хотела очень многое. Мужчина же, искоса разглядывая новоиспечённую красавицу, с интересом наблюдал за её душевными терзаниями, но тоже молчал, ожидая, пока та, расставив на столе вкусный обед, удалится из его покоев. Что Серафима и сделала, плотно прикрыв за собой дверь.

В замке стояла гробовая тишина.

Чтобы как-то убить время до вечера, женщины решили немного похозяйничать и принялись за уборку холла. Сложнее всего, оказалось, залезть наверх, но не сделать этого они попросту не могли, потому, как витражи окон были настолько грязными, что солнце просто перестало через них проникать внутрь замка.

– Ну и как будем мыть? – почёсывая макушку, поинтересовалась Люба.

– Тут лестница нужна, – смекнула Сима, оглядываясь по сторонам, но искомого предмета, разумеется, не нашла. – Так, давай поглядим в сарае.

Буквально через пару минут, подруги дружно вышагивая вдоль полуразвалившегося строения. Лестница там была, но она не вызывала никакого доверия – старенькая, покосившаяся, некоторые ступени просто-напросто отсутствовали.

– Нда, – задумчиво протянула Сима, нахмурив тёмные брови. – Куда не глянь одна разруха, да запустение. И куда только Кощей смотрит? Будь моя воля, навела бы я тут порядки.

– Тут мало навести порядок, – сощурив глаза, ответила Люба. – здесь нужен капитальный ремонт, а для ремонта нужны средства.