Подруги переглянулись. Каждой в голову пришла одна и та же идея – спасти несчастное животное.

Буквально через пару минут зачарованная тропа вывела путников на залитую солнцем поляну, на которой расположилась небольшая ветхая избушка на курьих ножках, обнесённая частоколом.

В немом оцепенении, женщины остановились возле сплошного забора, которым был обнесен двор. Высокие ворота с острыми шпилями не давали возможности разглядеть то, что находилось за ними.

Острые пики частокола были сплошником увешаны черепами людей и животных, в глазницах которых горел красный огонёк, придающий им жутковатый вид. Сама тропинка, ведущая от кромки леса до дома старой ведьмы, была усыпана костями, при звуке хруста которых путницы нервно вздрагивали и брезгливо передёргивали плечами. Над домиком ведьмы кружили огромные чёрные птицы, чем-то напоминающие воронов, если бы не их огромный вид и горящие алые глаза.

- Ядвига! – во всю глотку заорал волк, останавливаясь у самых ворот. – Открывай! Я тебе тут посыльных от Кощея привёл!

Сима с Любашей выжидающе замерли, разглядывая довольно мрачный вид старой корги – обеим стало любопытно, как же выглядит сказочная злодейка, которой до сих пор боятся все дети.

-Тьфу ты! – раздался старческий скрежет из-за ворот. – Я-то, дурная, думала, что к нам богатырь какой заявился, ужо и баньку-то истопила да пирогов напекла, а ты… тьфу!

- А ну, не плюйся, старая, а то не ровен час ещё челюсть вылетит да в посыльных попадёт – вот где позору-то не оберёшься! Не порть себе славу злодейскую!

- А ты мне не указывай, блохастый! Поговори мне тут ещё! А ну, заходь! – прокричала старуха.

Красный огонь в пустых глазницах черепов потух и ворота медленно отворились, открывая взору подруг милую картину: над благоухающими цветочным разнообразием клумбами, пёстрыми стайками кружили диковинные бабочки от совсем маленьких до таких огромных, что подруги в восхищении раскрыли рты. Чуть поодаль на высоких грядках идеально ровными рядочками росла морковь, свекла, капуста. Несколько зайцев, весело прыгая с грядки на грядку, пропалывали сор, рыхлили землю и подвязывали помидоры.

- Господи, красота-то какая! – восхищённо всплеснула руками Любаша, крутясь на месте словно волчок.

- И не говори! – согласилась с ней Серафима, разглядывая севшую на руку огромную яркую бабочку.

- Долго ещё любоваться будитя? Али в хату пойдём разговоры разговаривать? – услышали ошарашенные женщины и резко обернулись в сторону говорившей старухи.

Первое, что бросилось им в глаза – ярко жёлтое лёгкое платье с нежно-розовыми цветами по краю подола, в тон платочек, прикрывающий толстую, длинную русую косу… И всё это великолепие было надето на старенькую дряхленькую, тщедушную бабульку с ярко размалёванными щеками.

-  Офигеть… - изумлённо выдохнула Серафима, прижимая руки к груди.

- С языка сняла, – выпучив глаза, прошептала Люба, глупо улыбаясь да умилённо вздыхая.

- Ты чего, старая, в детстве не наигралась?! Сними морок, поверят ведь, что ты – божий одуванчик и тогда точно конец злодейской славе. – проговорил волк с укором взирая на Ягу, которая так же с интересом разглядывала женщин.

- Да погоди ты, лохматый! Ко мне доселе ешо никогда девки добровольно не захаживали. А тут сразу две, и какие! – обходя их кругом, старая карга разве что под юбки им не заглянула да в рот. – Красотки, аж зависть берёт!

Женщины с благоговейными лицами взирали на Ягу, не веря, что это милое создание и есть самая настоящая Баба-Яга костяная нога, что детишек на завтрак ест, а случайными путниками ужинает. А речи её слышались Симе с Любашей – словно тягучий и сладкий мёд.