Вдруг слышу, как что-то начинает свистеть, будто чайник закипает. Поднимают глаза, а это барон. Он широко улыбается и… смеётся! Прислуга тоже начинает вежливо хихикать, поддерживая своего сюзерена, и меня отпускает. Кажется, гроза пронеслась над нашими головами вместе с молниями, а возможно даже смерчем, из которого мы выбрались бы сильно потрёпанными. Потому что выглядеть мужчиной – это одно, а так же хорошо владеть новым телом – совсем другое.

Теперь фон Лердебург уже вовсю хохочет, так что даже из крошечных глаз покатились слёзы на рыжую бороду. Вместе с ним звонко смеются приближенные, и раскаты отражаются многократно от стен залы. Кажется, что здесь стенд-ап шоу снимают и полным-полно народу. Но вдруг всё внезапно стихает. Барон устал смеяться. Слишком толстый, тяжело ему. Жарко и дышать тяжело из-за внушительного пуза.

– Победили вы меня, рыцарь! – с улыбкой признает фон Лердебург. – Что ж, я разрешаю вам вместе со спутниками дальше проследовать по моей земле. Правда, скажу вам честно: обратно в гости не жду. Вы не вернётесь.

– Откуда же такая уверенность, уважаемый? – спрашиваю барона.

– Да вот откуда, – фон Лердебург неожиданно встает и задирает одежду, обнажая левый бок. Там виден длинный, идущий от груди вниз, до бедра, красный шрам. Причем очень неаккуратный, – видимо, хирург, который зашивал барона, только недавно ординатуру закончил или спешил. Но об эстетике не позаботился совершенно. Чтобы такой след от операции убрать, понадобится обращаться к пластическому хирургу, не иначе. – Я тоже был среди тех, кто ходил в долину Смерти к горе Вольфсбронн. Это было очень давно, лет двадцать назад. Я тогда был молод и глуп, а заодно слишком самоуверен. Потому взял с собой трех самых крепких парней из своего окружения, и мы двинули в те места.

– Ага, сейчас он скажет, что мальчики пали смертью храбрых во время разборки с местными, – шепотом хмыкнула Аня.

– Тише ты! – шикнула я на неё. Оруженосец обиженно засопела. – Что случилось дальше, уважаемый барон?

– На нас кто-то напал. Ночью, пока мы отдыхали в сосновой роще на поляне. Первым был убит стрелой тот, кто нёс ночную смену. Она попала ему прямо в грудь, и он погиб, не успев выкрикнуть об опасности. Затем враги набросились на нас. Мы вступили в сражение. Ах, каким славным оно было! Мой меч разил, словно молния, и враги падали один за другим, всё было залито кровью, которая чернела в сиянии луны! – барон пока всё это рассказывает, у меня в голове рисуется живописная картина ночной схватки. – Клинок блистал, и рука не знала усталости, и хотя щит мой разлетелся на куски от удара палицы, мы выстояли. Остались только я и ещё один мой оруженосец. Всё закончилось тогда…

– Слушай, его, случаем, не фон Муромец кличут? – саркастически хмыкнула Аня. – Интересно, как он с таким толстым задом вообще меч-то в руках удержал, никем не признанный герой.

Я стиснула губы, чтобы не рассмеяться. Уж очень пафосно фон Лердебург рассказывал о своем подвиге, подруга моя права. Меж тем он продолжал.

– … когда один из поверженных врагов неожиданно поднялся на колени и нанес мне снизу удар. Он пришелся под броню. Истекая кровью, я пронзил грудь напавшего своим мечом, а после рухнул без сознания. Очнулся уже дома.

– То есть вы даже до Долины Смерти не добрались? – спросила я.

– К сожалению, нет. Потом я несколько раз порывался отправиться бить дракона, но король мне сказал, что не разрешает, мол, ты здесь больше нужен, чем там, а желающие убить монстра всегда найдутся. Он даже не разрешил мне отправиться на битву со зверем, когда мы узнали о пропаже ребенка короля, – грустно сказал барон.