– Почему же?

– Потому что мы боимся даже приближаться к тем смертельно опасным местам, – взял слово один из вельмож.

– Вы себе не представляете, какие потери понесли там наши войска! – поддакнул другой.

Но тут король сделал жест, призывающий к молчанию, и министры тут же замерли в почтении.

– В ещё не передумали, рыцарь? – спросил Леопольд.

– Нет, Ваше Величество! – гордо ответила я. – Только…

– Что только?

– Хотелось бы узнать, покорнейше меня прошу извинить, о размере гонорара.

– Гоно… чего?

– Сколько вы мне заплатите, – пояснила я. – Понимаю, что для каждого рыцаря битва с драконом – дело благородное. Но мы с оруженосцем прибыли издалека, понесли некоторые расходы. К тому же на нас неподалеку напала шайка разбойников, мы лишились имущества. Посему необходимы средства на выполнение миссии.

– А, ну это не вопрос! – воскликнул Леопольд и впервые за все время аудиенции улыбнулся. – Если вы вернете моё дитё, я достойно награжу вас. Впрочем, чтобы наш разговор был более предметным, а насколько я понимаю, сюда вас привел не чистый альтруизм, то вот мои условия. Если вы победите дракона, предоставите доказательства и вернёте моё дитё, моего драгоценного единственного ребёнка, то получите бочку золотых дукатов. Ну как, согласны?

Меня так и подмывало спросить: «А как же руку и сердце прекрасной принцессы и полцарства в придачу?» Но, видимо, здесь другие условия большой психологической игры. Кстати, что он заладил – дитё, дитё? Сколько лет ему? Там мальчик или девочка вообще? А имя есть? Но задавать вопросы монарху, к тому же пребывающему в столь угнетенном состоянии духа, я не стала. Решила, потом у вельмож узнаю что-нибудь. Ну, или, на крайний случай, из местных жителей кто-то проболтается.

– Ступайте, славный рыцарь Ульрих фон Фриденфельс! Удачи вам! – сказал король. Повернулся к одному из вельмож и приказал. – Выдайте рыцарю сто дукатов. Министр встал и поклонился монарху. Затем покинул своё кресло и попросил следовать за ним. Сзади заскрипела дверь – это слуга её отворил, давая понять, что аудиенция окончена. Мы с Аней поклонились каждый в своей манере, и вышли.

Министр провёл нас длинными коридорами вглубь замка. Дорогу нам освещали масляные светильники, висящие вдоль стен. Несколько раз повернув, мы спустились по винтовой каменной лестнице. Затем прошли ещё немного и оказались у низенькой полукруглой двери. Чиновник открыл её своим ключом, затем снял светильник и шагнул вперед, мы за ним. Помещение оказалось небольшим, примерно с полсотни квадратных метров. Вдоль каменных стен стояли стеллажи с одной стороны, с другой – несколько сундуков.

Вельможа подошел к одному из них, снова загремев ключами. Затем раскрыл, достал оттуда небольшой кожаный мешочек, протянул мне:

– Вот, благородный рыцарь. Обещанное Его Величеством. На дорожные расходы.

Я взяла мешочек. Тяжелый, внутри глухо зазвенело.

– Извините, можно вопрос? – подала голос Аня.

– Слушаю вас.

– Почему король говорит «моё дитя»? Не дочь, сын или просто наследник.

– Тс-с-с-с! – министр вдруг занервничал, приложил палец ко рту. Шепотом добавил. – Об этом никому нельзя говорить вслух! Считается, что на дитя наложено страшное проклятие. Если назвать имя, то… – вельможа тяжело вздохнул. – То дитя умрёт, и тогда королевский род прервётся.

– Мы понимаем, – сочувственно сказала я. – Можно ещё вопрос?

Вельможа поёжился, ему явно больше не хотелось общаться. Но и отказать боялся. Всё-таки выполняем королевскую просьбу.

– Где тут можно найти телефон?

Министр вопросительно глянул на меня.

– Теле… фон?

– Да, – сказала Аня. – Телефон. Самый обыкновенный. Нам нужно позвонить. Весь этот антураж прикольный, конечно. Только нам домой давно пора.