– Я хочу проститься с Ольгой.

– Да не надо прощаться, чудак ты человек! Это всего лишь временное расставание. Иди, конечно.

Через три часа после слезных прощаний с соплеменниками три одинокие фигуры смотрели вслед уходящему отряду близких им людей. Вскоре небольшая вереница скрылась за ближайшим пригорком. Мужчины в суровом молчании повернули на запад и неторопливо двинулись по начавшему вновь замерзать снежному пласту. Каждый нес небольшой рюкзак с провизией на несколько дней. За спиной висели луки с копьями и небольшие колчаны стрел. Олег нес еще и единственное ружье. Настроение у Егора и его друзей было отвратным. Они ощущали, что сами своими руками отправили своих друзей и родных в самый центр опасности навстречу полной неизвестности. Глубоко-глубоко внутри все ж теплились надежда на благополучный исход их истории, а также вера в правильность принятого ими решения. Пройдя около трех километров, мужчины устроили небольшой привал. Решили дождаться ночи, чтобы постараться подобраться поближе к лагерю военных для разведки обстановки.

Как только стемнело, трое друзей, соблюдая все меры предосторожности, чтобы не быть замеченными, приблизились к стоянке, обустроенной военными. Укрывшись за невысоким кустарником, они поочередно наблюдали за происходящим перед ними. Насчитали около двадцати снегоходов, аккуратно выстроенных в три ряда, десять палаток военного образца. Рядом со снегоходами стояло несколько больших саней для перевозки необходимого груза. Вокруг лагеря прохаживалась вооруженная автоматами охрана. Все военные были одеты в маскхалаты защитного белого цвета.

– Смотри, Егор, – Олег передал тому бинокль, – особой суеты я не вижу. Вон, гляди, чуть правее от самой большой палатки вояк стоят наши, уже расставленные. Рядом с ними – собаки. А возле костров возятся наши женщины, готовят ужин. Детей и мужчин я пока не заметил. Наверное, они внутри палаток. Вроде, никого не обижают.

– Ага, вижу. Стас, держи, может еще что заметишь.

Стас принял переданный ему оптический прибор, прильнул к окулярам.

– Действительно, все спокойно. Может, зря мы не пошли со всеми? Никто никого, вроде, не притесняет. Как думаешь, Егор, может, нам к ним прямо сейчас вернуться?

– Давай, пару дней осмотримся, – не согласился со Стасом Егор, – Вернуться всегда успеем.

– Ну, хорошо. Главное, чтобы никто не снялся с насиженного места в скором времени. А нам бы не замерзнуть только. Если костер зажигать, то подальше отсюда, чтобы дым нас не выдал.

До утра они не покинули своего места наблюдения. Ночью к группе военных присоединились еще десять человек на пяти двухместных снегоходах, приехавших, видимо, с разведки, производимой западнее лагеря. Лишь с началом рассвета мужчины отступили на безопасное, по их мнению, расстояние, надеясь, что люди, расположившиеся в низине, до следующей ночи не уйдут со своей стоянки.

***

А накануне этого отряд переселенцев, оставив позади трех своих мужчин, неторопливо вышел навстречу постам, выставленным в охранение. Впереди шли Васильевич, Петрович и Степаныч. Все оружие, что было при них, даже ножи, они заранее сложили в одно место вместе с другими перевозимыми вещами. Их заметили издалека. На подступах к охраняемому лагерю военных возникло оживленное перемещение. Навстречу людям выехали пять снегоходов. На каждом располагалось по два человека. На расстоянии сорока метров от колонны людей снегоходы остановились, расположившись полукругом, преграждая дальнейшее движение вперед. Люди в белых балахонах с автоматами в руках покинули свои транспортные средства, укрылись за ними, направив оружие в сторону переселенцев.