– Ты умеешь?

– Н-нет, – соврала Даллис, но под пристальным взглядом ассасина сразу же сдалась. – Да.

– Он создавал послание предателю Сунь Янсену? А может, в самой рукописи зашифровано послание?

– Нет! Мастер не имеет к бунтарю никакого отношения.

– Это мы ещё посмотрим.

Ханг снова подошёл к Даллис и поднял её за рукав, потащив в мастерскую.

– Ты поможешь раскрыть предсказание.

Лавочница наспех поводила щипцами в изогнутом переплёте. Затем деловито соврала:

– Здесь предсказания нет. Выходит, мои худшие опасения оправдались – оно спрятано в самой книге.

– Тогда сделай это. Найди. Переведи.

Лэй всхлипнула и вытерла кулаком влажные щёки. Она в обиде сжала кулаки, когда руки подвели её к одному из станков.

– Зачем мне помогать тебе?

– Иначе я убью тебя.

– Убьёшь и никогда не разгадаешь послание в этой "Книге принцев".

Ханг задумался. Взял "Цзэгувэнь" и снова принялся листать её, недоверчиво поглядывая на Даллис. Та сжала кулаки, пытаясь унять дрожь.

– Чего ты хочешь взамен?

– Безопасности. Себе и Мастеру, когда ты поможешь мне отыскать его.

– С чего бы мне помогать тебе? – усмехнулся Ханг, скрестив руки на груди.

– Никто из нас не знаком с Сунь Янсеном. Но Мастер сможет написать судьбу. Его… – Даллис перевела взгляд на преступника. – Твою.

– Почём мне знать, что ты и твой старик – не обычная пара мошенников?

Лэй отошла в сторону и осмотрела "танталового" убийцу, в чьих руках металл становился мягким, как шёлк, и послушным, как вода. На стальных браслетах виднелась кровь нападавших.

– Ты управляешь металлом, как материей, но не веришь, что символы и амулеты могут открыть твою судьбу?

Ханг не ответил. Но по затянутыми нерешительностью глазам Лэй поняла: судьбу одного человека он непременно хотел бы узнать. Книжница ошибочно решила, что эта судьба принадлежала Сунь Янсену.

Поначалу Даллис решила, что "Цзэгувэнь" – сборник, в котором собраны все найденные записи предсказаний о принцах Срединного царства. Но убедиться в этом ей удавалось с трудом: крупные иероглифы с засечками на углах и длинными петлями в конце едва ли поддавались переводу. Древнекитайским она не владела в полной мере, а потому могла перевести лишь некоторые слова. К слову, самому Хангу при беглом знакомстве с древним манускриптом удалось перевести куда больше, пусть и по-прежнему не всё. Груда справочников и словарей, которые Лэй спешно собирала в сумку, неминуемо росла. Оставаться в магазине ей не позволил Ханг, а потому торопил, пока в переулке вновь не объявилась полиция. Сам "Цзэгувэнь" Даллис предусмотрительно спрятала в шёлковый чехол, чтобы не повредить книгу, когда в мастерскую завалился убийца.

– Ты слишком долго собираешься. Прошло уже семь минут, – проворчал он, скрестив руки на груди. – Уверяю, тебе не понравится, если я разозлюсь.

– Я ищу нужные книги.

– Вот. Тут тоже комментарии на шангшунском.

Ханг протянул небольшую рукопись, которую Даллис сразу узнала: именно её книжница обнаружила в ожидании Мастера в тот злополучный вечер. На чёрной бархатистой обложке угрозой засияло название – "Элегист Бардо".

– Тибетская Книга мёртвых. Неужели в ней и вправду комментарии на языке мертвецов?

– Уверен, в южных поселениях Тибета, неотмеченных ни на одной карте, до сих пор на нём говорят.

– Ты слишком образован для бандита.

– Я не бандит.

Ханг нагнулся и поднял с пола выпавшую чёрную кальку. Даллис узнала и её, а потому вскинула руку.

– Отдай. Только хозяин послания может читать это.

Наёмник бесцеремонно развернулся полубоком. Развернув концы чёрной кальки, он прочитал вслух:

– "Если убийством заслонить любовь, то и поджидать участь будет страшнее смерти".