– Сен-Рок? А этот тип, за которого ваш папа хочет вас выдать, уж не виконт ли де Блиссак?

– Да. А что, вы его знаете?

– Говорил с ним только сегодня. Ну уж тут я точно могу дать вам ценный совет. Ни в коем случае! И не вздумайте! Ничего не хочу сказать дурного о старине Вике. Как компаньон для веселых вечеров в большом городе… он незаменим. Но, будь я девушкой, ни за что бы не вышел за него замуж! Люблю его как брата. Но он… как бы выразиться… первый претендент на конкурсе «ЗНАТОК ФРАНЦУЗСКИХ РАЗВЛЕЧЕНИЙ». По-моему, Нью-Йорк до сих пор судачит про него. Даже для кругов, где гордятся тем, что не прочь отпустить тормоза, его развлечения чересчур уж бурные. Нет-нет, моя дорогая, и не думайте выходить замуж за виконта!

– Да я и не собираюсь. И не называйте меня «дорогой». Замуж я выйду за Блэра.

Пэки не хотелось ее огорчать, но он не удержался от взгляда, полного сомнений.

– Это вы так думаете. Мне опыт подсказывает, что в нашем мире никогда точно не знаешь, за кого выйдешь. Я, например, когда-то думал, что женюсь на девице из кабаре по имени Мертл Блэндиш.

– Вы были с ней помолвлены?

– Еще как! Все честь по чести. А потом, в один прекрасный день, получаю письмецо, где она сообщает, что уехала с другим мужчиной, не то Скоттом, не то Поттом или даже – почерк у нее неразборчивый – Боттом. Вот вам и доказательство!

Однако теперь я понимаю: в моем случае повезло всем, кроме разве бедняги Ботта. Ничего себе девица, вполне, но по натуре – женский вариант Вика. Мы бы с ней не ужились. Вот подумайте: она ложилась спать не раньше пяти утра. Где же домашний уют?

– А теперь вы помолвлены с дочерью лорда Стейблфорда? Да, это шаг наверх.

– Именно. И в социальном плане, и в духовном. Более одухотворенных девушек, чем Беатриса, просто не бывает.

– Ее как зовут? Беатриса… а дальше?

– Брэкен.

– Случайно, не леди Беатриса Брэкен? Я видела ее снимки в газетах. Она очень красивая.

– Красивая? Не то слово! Вы когда-нибудь видели Грету Гарбо?

– Да.

– А Констанс Беннет?

– Да.

– А Норму Ширер?

– Конечно, видела.

– Так вот, смешайте их всех, и кого получите? Беатрису!

– И вы правда так говорили с лордом Стейблфордом?

– Э… может, не буквально такими словами. Но был с ним тверд. Да. Крайне тверд.

– А он пресмыкался?

– Буквально за брюки цеплялся. Но, конечно, я все-таки богат. Может, это помогло.

– У Блэра денег почти нет.

– Мне говорили, что сведущие люди считают его лидером молодых романистов.

– Он и есть лидер. Но пишет такие книги, каких и не читает, можно сказать, никто. Понимаете, он выше обычных людей. В общем, за свои романы он почти ничего не получает.

– На что же он живет?

– У него работа на радио.

Пэки заинтересовался. Он любил иногда вечерами послушать радио.

– Это не он говорит, приветливо так: «Доброй ночи всем! Доброй ночи!»?

– Нет. Он…

– A-а, понял. Он ведет беседы о биржевых ценах.

– Нет. Блэр шумит.

– Как это, шумит?

– Ну, играют, например, скетчи, где нужны разные шумы, а Блэр их и воспроизводит.

– Ага, ясно! Кто-то крикнет: «Ура, вот идет королевский телохранитель!» – а Блэр и прошумит «топ, топ, топ». Да?

– Да. И всякое другое. Он очень искусно подражает всему. Очень похоже.

Пэки покивал.

– Так-так, теперь мне понятно, отчего вы рветесь за него замуж. Дома никогда не будет скучно, если муж в любой момент сумеет погудеть, как клаксон, или там издаст призывный писк хлопкового долгоносика. Вы считаете, что ваш папа разделит такую точку зрения?

– Папа ужасно меркантильный. Слишком много думает о деньгах.

– А Эгглстон как раз сейчас выкладывает ему, что лично у него – ни гроша. Скажите, сколько диких кошек ваш папа перегрызает за минуту?