Я разозлено двинулась куда-то вперед, не понимая в точности, куда именно направлялась, да и это было неважно. Мне хотелось простого уединения, чтобы избавиться от постоянного нахождения в обществе, иной причины мне выяснить не удалось. Макушки деревьев одного из дендрариев, которого я желала посетить еще когда-то, представили идею, где я смогла бы укрыться от света, и вот она – тишина. Сад был чудесен, будто что-то в нем меня манило, будто какая-то сила или чарующая обстановка умиротворения. Я, казалось мне, чувствовала себя так, словно вырвалась на свободу, поистине наслаждаясь каждым моментом. Мимо меня пролетали бабочки и изредка пели птицы. Разум очищался от мыслей, глаза наблюдали за каждой деталью, которая привлекала собой мое внимание.

Высокие деревья заслоняли лучи фиры. Они еле просачивались, чередуя желтый свет и синюю тень. Дым похожий на туман заклубился неизвестно откуда. Озираясь по сторонам, картина явно меняла свои краски: растения выглядели более устрашающими, дым под ногами буквально густел, вынуждая тело задубеть от неприятного холода. Потеряв интерес к саду, я развернулась и не торопливо направилась к выходу, мысленно разбираясь во всем, с чем довелось уже столкнуться.

Дорога, по которой я стала двигаться обратно, разветвилась на три разносторонние тропы, и я не помнила по какой из них исходил мой путь. Осознав, что основательно потерялась, я безрассудно грохнулась на траву под высоким и ветвистым деревом, похожим на обвисшую иву. Воображение и поспешные предположения не всегда давали верный мне результат, чтобы довериться тому, что мне чудилось. Я выпустила из-за рта струю воздуха, выделявшуюся паром от усиливавшейся прохлады, и это выглядело, довольно, странно. Все же следовало признать, что я многого могла не знать об этом месте.

Подозрительно клубившийся дым стал опускаться на землю. Стая говорливых птиц пронеслась над головой общим гулом. Что-то спугнуло их, к тому же посторонний звук привлек и мое внимание.

«Нужно уходить», – сказала я себе и, собрав волю в кулак, услышала смех. Женский смех.

– Не совсем… Но я точно помню то лицо!

– Мы поставили ее на место. Теперь-то она поймет, что с нами шутки плохи.

– Ага! Ритуал удался.

– А если кто-то узнает?

– Да никто не узнает! Мы позаботимся об этом, как всегда.

Я быстро слилась со стволом дерева. Три девушки, временами следившие за мной в аккубатории, стали стремительно приближаться, и было довольно поздно куда-либо идти, только выжидать. Но о ком они так злорадно говорили? Так, стоп, сейчас не об этом, пусть сначала уйдут, не заметив меня.

Их смех прекратился, и я вспомнила, что оставила рюкзак по другую сторону дерева, отчего затаила дыхание с мыслью: «Пройдите мимо, только пройдите мимо».

– Вы только посмотрите, кто здесь у нас… – услышала я и резко открыла глаза. Блондинка в вольной позе наблюдала как я, скрюченная, прижималась к корням дерева. – Анна Вичвилл со второго класса.

Три пары глаз уставились на меня, окружив собой. Обескураженность от того, что она знала, кто я, позволила непринужденно подняться с земли, добраться до своей рюкзака и покинуть их со словами:

– Пожалуй, я оставлю вас без своего общества.

Судя по их диалогу и дерзости, так ярко мелькавшей в глазах, я догадывалась, что от таких дам лучше держаться подальше ради собственного психического здоровья.

– Стоять, – одна из них больно удержала меня за плечо, и я вынуждена была развернуться. С ухмылкой на лице и завышенным самомнением вычурная блондинка продолжила. – Я не закончила говорить.