Группа молодых парней не реагировала на повторяющиеся предостережения, продолжила идти вперёд. Они громко засмеялись, поравнявшись с парой, и один из ребят, самый молодой на вид, покрутил пальцем у виска.

Погода сменилась также быстро, как сменяются секунды на циферблате. Тучи, напоминающие клубы дыма, застелили небо, ударил раскатистый гром. Меньшее из проблем, подумал Августин. Необъяснимая смена ясного, тихого дня казалась пустяковой на фоне медленно приближающейся костлявой фигуры. С каждым её шагом мужчина всё сильнее стискивал зубы – нарастающий гнев, словно едкая кислота, прожигал грудь.

– Дураки! Вам что, надоело жить?!

Скелет скривил череп и остановился, словно ожидал подачу основного блюда, которое, вопреки здравому смыслу, находилось в абсолютном неведении. Послав всё к черту мысленно и словесно, Августин снова попытался поднять невесту брата, на этот раз успешно. Всё же поставить на ноги хрупкую девушку, пусть и в состоянии шока, оказалось намного легче, чем тащить опьяневших друзей по домам в пятницу ночью. Хотя подруга по несчастью также не понимала, где находится, то и дело норовя упасть.

Ветер подул ещё сильнее. Августин поёжился: под пальто мокрая футболка противно прилипла к спине, и всё тело покрывал холодный пот. Что-то хлопнуло, нечто, как привиделось ему, огромное пролетело перед глазами; в ушах зазвенело. Отчего-то вспомнилось, как в детстве отец включал ему мультфильмы о маленьком дружелюбном привидении Каспере. И почему в реальности нет существ, подобных ему? Добрых, желающих найти друзей среди людей. Почему необъяснимое должно вызывать именно страх? Отчаянно захотелось, чтобы намерение превратиться в невидимку тотчас исполнилось.

– П…прошли мимо, – едва слышно, дрожащими губами произнесла Катя. Ссадины на её коленях были покрыты кровью и серой пылью, но девушка не чувствовала боли. Она ощутила лишь, как немели её руки и то, как больше она не могла произнести ни слова, хоть в голове бушевало море вопросов.

Ответов не найти.

Августин проследил взглядом за ребятами, что уходили всё дальше, периодически оглядываясь на безумцев.

Скелет исчез.

– Дзержинский Максим Владимирович? Прошу, пройдёмте за мной.

Медсестра провела его по коридору, что завершался широким окном на дальней стене. В психоневрологическом интернате первый этаж – исключительно для пожилых больных, потерявших чувство реальности. Их лечение протекает тяжело, нередко случаются обострения. Пациенты часто забывают своё имя, бегают голышом и ненавидят свои лекарства: таблетки здесь без исключения горькие, и выдают их много. Особенностью первого этажа также является круглосуточное наблюдение – в каждой палате по одной камере видеонаблюдения. Врачи тут закалённые, хотя каждый человек по природе своей может приспособиться практически к любым условиям, свыкнуться со многим в жизни, в частности здесь, когда стимул – высокая зарплата.

– Новые препараты подействовали, она больше не бредит?

– Нет, не беспокойтесь об этом, сейчас ваша мама не представляет опасности для окружающих, – тихо произнесла девушка и, остановившись у палаты «4», беззаботно поправила выбившуюся из густой косы рыжеватую прядь. – К сожалению, она даже встать не сможет.

Они зашли внутрь, в помещении витал запах свежести, на столе напротив одноместной кровати стояла ваза с пышным букетом из тюльпанов. Открытое панорамное окно между книжным шкафом и зеркалом вело в миниатюрный сад, перед ним стояла инвалидная коляска с небольшой, ссутулившейся в ней фигуркой, на ноги которой был наброшен широкий клетчатый плед. Лица не было видно.