– Павел Сергеевич женился год назад, у меня совершенно замечательная невестка, я ее люблю. И мы ждем внучку. Это будет первая девочка среди наших мальчишек. Потому что и у меня, и у брата по два мальчика.

– То есть вы ждете принцессу? Представляю, что с ней будет, вы же на нее обрушитесь всей вашей мужской семейной любовью.

– Да, и это здорово. Любая новая жизнь – это продолжение твоей жизни.

– Тебе хочется, чтобы тебя называли «деда Сережа»?

– Я уже сейчас понимаю, что все готов для нее сделать.

– Она еще не родилась, а тебе уже хочется, чтобы из тебя вили веревки?

– Конечно! А что касается твоего вопроса про будущее детей, очень важно, чтобы они нашли себя. Вот старший у нас нашел себя, и я хочу, чтобы младший тоже себя нашел, чтобы у него было любимое дело на протяжении всей его жизни. Потому что мужчина – я всегда об этом говорю, надоел уже, наверное, своими нравоучениями, – но знаю по себе: мужчина творение весьма несовершенное, подверженное всевозможным депрессиям, коррозиям, эрозиям и всякой такой ерунде. Чтобы этого избежать, мужчина должен быть на своем месте, и обязательно должно быть дело, которое его вдохновляет. То есть, с одной стороны, семья, которая его поддерживает, друзья, которые его поддерживают, это все понятно, – но еще должно быть дело. Если ты на своем месте, то никакого кризиса среднего возраста не случится, это все психологи придумали, про кризис. И еще для мужчины очень важно, чтобы он получал некую материальную выгоду.

– И отдачу от социума, наверное?

– Да.

– Чтобы ощущать свою важность, нужность.

– Ну не то чтобы важность, но… Вот ты пишешь песню, и если ты понимаешь, что эта песня нужна хоть одному человеку, то уже – слава тебе, Господи. А сколько людей, которые в поиске всю свою жизнь? На самом деле это тоже правильно – быть в поиске, потому что если ты не нашел себя, надо продолжать искать. Беда – если руки опускаются. Но если ты нащупал свой путь, то это уже залог некоего творческого развития. У всех по-разному. Знать бы, кто кем может быть.

– Я хотела бы задать очень важный вопрос.

– А что, до этого вопросы были не очень важные?

– Ты сейчас поймешь. Вопрос про деньги. Как ты считаешь, надо ли помогать детям и давать им деньги? Что, не важный вопрос?

– Я считаю, обязательно надо помогать. Помнишь дорогущую гитару, про которую я рассказывал? Уж казалось бы, для чего она нужна? Но на самом деле деньги нужно вкладывать и в образование, и в какие-то занятия.

– А давать?

– И давать, думаю, нужно. Но ты должен при этом поговорить по-взрослому, по-мужски.

– Ты даешь деньги?

– Конечно. Старший, он уже сам в основном. А младший, он понимает, что чем больше пятерок получает, тем больше и чаще ему некое поощрение капает. Но это даже не за деньги битва, он просто очень ответственный человек. Тимофей очень переживает, если у него что-то не получается, если он не врубается в какой-то предмет. Я говорю: «Тим, во все предметы въехать невозможно. Ты, главное, себя изнутри не режь». У него школа с французским уклоном, я говорю: «Французский язык знаешь – молодец. А дальше у тебя слабее, математика например. Ты хочешь дополнительные занятия?» – «Хочу». – «Все, ходи на дополнительные занятия».

– И ты это оплачиваешь?

– Конечно, а как же? Здесь вот еще что надо уточнить. Когда Тимофей просит деньги, я всегда спрашиваю: «А что ты хотел?» – «Ну, нужно перчатки, потому что вратарь должен быть в приличных перчатках». Я говорю: «Полностью с тобой согласен. Ты должен быть защищен, экипировка – это очень важно. Это помогает, это как хорошая гитара. Можно, конечно, сыграть и на любой гитаре, но если у тебя гитара хорошая, это всегда тебе сил придает». То есть здесь разговор важен, и нужно понимание. Если это какая-то ерунда: «Дай мне деньги на кока-колу» – то и тут надо понять, раз в месяц можно и на кока-колу деньги дать, но не часто.