– Успокойся, дорогая, – это на самом деле так – там вы будете приняты как самые дорогие люди… А оно так и есть! – К большим братьям приедут маленькие братья с её красавицей мамой! Ближе чем вы у них никого нет! И ближе чем ты Наташа, у них тоже больше никого нет! – Вы приедете домой. Моя бывшая жена женщина совсем другого склада. Когда познакомитесь – поймёте. А впрочем вы можете и не встречаться, ваши дома далеко друг от друга… дело твоё Наташа… Но… ехать прийдётся. Так лучше для вас и для меня. —

Ольга сидела молча, из глаз её катились слёзы… А во дворе играло своими невообразимыми красками на листьях клёнов и акаций, как символ перемен, заходящее Солнце…

Самые большие тайны по не совсем понятным, или пока не до конца изученным законам – становятся явью! Хоть тресни! – Но то, что, кажется, было заковано в самые жёсткие рамки неразглашения, вдруг оказалось – что знает весь околоток! Весь город! Вся страна!..

Так и здесь! – Принятия решения об отъезде Наташи с детьми во Францию знало, как бы, толко три человека: Полковник Дончак, его жена – Наташа и Наташина мама. Но… двор стал жить совсем другой жизнью. Даже лошади… и те начали, совсем не по русски грести землю копытами, и аккуратнее обращаться с овсом. – Не разбрасывали его возле яслей по всей конюшне. Экономили. – Как-то вдруг… они тоже оказались воспитанней! – Если их, паче чаяния, возьмут в далёкое путешествие, то готовились не посрамить Земли Русские! —

С одной стороны похвально! С другой стороны – караул! Но… секрет, он для того и секрет, что должен быть когда то рассекреченным. Иначе – никогда не рассекреченный секрет – лишь незначительная пустота для современников, и предмет для громких открытий наших далёких наследников!

Как правило – такой секрет, прикрытый семью замками, почти всегда преступный. Но не для Великих Мира Сего, не для правителей, а для управляемых личностей! – Великие – любое преступление, хоть перед одним человеком, хоть перед всем народом, узаконивают и говорят, что в данном промежутке времени и в данных обстоятельствах, поступить нужно было именно так! А кто думает иначе – пусть назовёт свою фамилию и где он живёт! И, представляете… никто фамилию и свой адрес не называет! – Отсюда вывод – все букашки думают именно так, как думают великие! —

Это для завязки сюжета. – За маленькое отвлечение прошу прощения.

Когда полковник Дончак приехал следующий раз домой, то не успел он ещё переодеться в гражданское – его встретила вся из себя Аглая Петровна. Она, почти уже добираясь до сорока лет, так втягивала свою талию, что её бёдра и бюст оказывались на самом первом и видном месте, и выглядели весьма привлекательно. Добавьте сюда ещё откровенное декольте с маленьким, но очень рубиновым медальоном, повторяющим каждый удар её сердца мелким трепетом.

Она вначале улыбнулась, потом в мгновение ока превратила свою улыбку в печальную мину с набежавшей слезой на каждой выразительной красивой реснице, и сказала: —

– Дорогой, Василий Иванович, я так привыкла к вашей красавице жене и вашим очень милым деткам, что не знаю как я переживу расставание с ними. – Полковник был удивлён и не сразу ответил. Аглая Петровна продолжала – Надеюсь они ещё побудут хоть месяц дома, чтоб как то привыкнуть к расставанию?

– Откуда вы взяли такую ересь, Аглая Петровна? – Они пока никуда не уезжают, во всяком случае до моего отпуска… а он ещё не скоро.

– Весь двор говорит об этом, Владимир Иванович! Старший конюх приказал всем лошадям помыть и почистить гривы, столяр ремонтирует и восстанавливает позолоту на карете, сиденье оббил новой верблюжей кожей. Кто как не вы приказали сделать такие приготовления? – Полковник немного отошёл от неожиданности и ответил —