Человек живет. Он рождается, растет, стареет и умирает. «Первый шаг младенца есть первый шаг к его смерти», – сказал умный и грустный Козьма Прутков. Никто не в силах избежать неумолимого закона бытия. Но и это еще не вся грусть. Человек живет в обществе других людей, работает в коллективе, сосуществует с государством, принадлежит какому-то этносу. Так вот, каждая система (семья, фирма, страна и т. д.) подобно индивиду тоже рождаются, развиваются, хиреют и умирают. Мало того, что наш собственный возраст жизни – это груз, с которым мы ничего не можем поделать. Совершенно независимо от нашего желания мы рождаемся в стране с тысячелетней историей, или наоборот, появившейся совсем недавно, оказываемся в компании, которая, может быть, переживает возраст юношеского сумасбродства, или же являет пример мудрого старца. Хоть поделать с этим ничего и нельзя, но разбираться в жизни вообще и социальных систем в частности, наверное, не помешает никому.

Оттолкнемся от описания этногенеза – теории Л. Н. Гумилёва, которую он создал, находясь значительную часть своей жизни в сталинском «Норильлаге». После смерти Льва Николаевича его имя оказалось на знаменах некоторых идеологических учений. Сам Гумилёв уже не сможет объяснить, что бы он думал о таких «последователях». Оставим это на их совести.

Гумилёв Лев Николаевич – сын Николая Гумилёва и Анны Ахматовой, поэтов «серебряного века», автор самого термина «серебряный век русской поэзии», историк и географ, автор теории (точнее – учения) этногенеза – то есть происхождения и развития крупных наднациональных сообществ.

Многие из нас со школьной скамьи вынесли представление о предмете История, как о хаотическом наборе хронологических фактов. Читая Гумилёва, хаос исторических событий вдруг предстает в виде ясной картины сложного, но закономерного взаимодействия возникающих и исчезающих систем. Перед гением Гумилёва открылась картина закономерности, которой он попытался дать объяснение. Для этого ему пришлось, например, ввести понятие «пассионарности» – генетического признака, передаваемого половым путем, определяющего активное поведение людей, благодаря которому создаются и развиваются большие общественные системы.

Однако следуя этому, мы должны были бы допустить, что подобным генетическим фактором должны быть снабжены и молекулы с атомами в вихрях циклонов или в слоях кипящей воды. Но тогда нам придется представить некий акт передачи этого признака, мутации от одного атома другому? При подведении теории под открывшуюся ему глобальную историческую картину Л. Н. Гумилёв переставил местами причину и следствие. Все наоборот: это общественная система объективно реализует жесткие правила отбора определенного поведения индивидуумов, ее составляющих – на разных этапах разные, а не «врожденные» качества элементов определяют состояние системы. Дело в том, что социальные системы – это такие же открытые диссипативные структуры, как, например, атмосферные анти- и просто циклоны, вихри кипящей воды в чайнике, или моды колебаний атомов внутри лазера.

Изложим теорию Гумилёва, переложив ее на современное синергетическое представление, как мы его понимаем. У Гумилёва это теория жизни этносов, но мы попробуем расширить ее и на сообщества другой природы – компании в бизнесах, например. Здесь мы вынуждены ограничиться одними постулатами. Массу исторических примеров на каждое утверждение вы можете найти у самого Гумилёва