– Мишка, что происходит? – спросил очень спокойно бледный, как мел, мой друг.

– Не знаю… – повернулся я к нему. – Мне больно, Борька…

Стало светло. В голове нарастал шум, сначала слабый, и потом на меня обрушился шквал боли. Перед глазами замелькали картинки, цветные, хаотичные, неясные. Кто это? Что это? Отпустите меня!

Упал на колени, упершись ладонями в песок, прокусив до крови губу. Я, кажется, вспомнил…

– Мишка! – уже заорал друг…

Нож снова засветился, но уже поярче. Да, я помню…

Я схватил его дрожащими пальцами и начал чертить в воздухе знаки, которые теперь четко светились на лезвии. Теперь помню, что делать. Вырезал в воздухе линию, похожую на ту, что сплетала между собой руны. Как будто поставил последний росчерк. Воздух словно лопнул, выплюнув темное пятно, расплывшееся туманом в воздухе. Борька качнулся и упал в обморок. А я провалился в пятно, закрыв глаза и выставив перед собой руки…

Что интересно, когда я подумал, что посреди этой безжизненной пустыни не мешало бы разбросать камни, то, когда повернулся, увидел за спиной каменную насыпь.

Опа! Откуда? Хм… А если я захочу, чтобы тут росли деревья? Попробуем? Я старательно зажмурился, потом быстро открыл глаза. Ничего… Снова. Нет, ничего не меняется. Резко развернулся. За спиной тоже ничего не появилось. И с этой стороны. Странно.

– И чего вертишься? – раздался хриплый голос за спиной.

Я чуть не вскрикнул от неожиданности. Высокий, с белками глаз без зрачков, крылья… Он стоял, сложив когтистые лапы на груди, и с легкой усмешкой наблюдал за мной.

– Ты кто? – спросил я, выставив перед собой нож.

– Спокойно, Танго. Не делай резких движений. Особенно этим ножом.

– Боишься?

– Нет.

Я сложил нож и сунул в карман. Уселся на камень и уставился на него:

– Почему я не боюсь тебя?

– А чего тебе меня бояться? – чуть шевельнул он крыльями. – Ты меня помнишь?

– Нет. А почему ты меня назвал Танго?

– Это твое имя. Ты сам так представился.

Я долго смотрел на него, пытаясь разглядеть в неподвижных, мертвых глазах что-нибудь. Потом вздохнул:

– Я не помню. Вернее, помню совсем мало. Знаю про это место. Помню ощущение. Знаю немного о своем ноже. Я откуда-то знаю, что не все остаются здесь.

– Ты прав. Не все остаются.

– Я еще знаю, что откуда-то знаком с тобой. Кажется, ещё один с тобой был. Напомни мне – откуда я это знаю?? Пожалуйста… Я ничего не помню.

Крылатый вдруг хищно выгнул спину, расправляя крылья. Низко присел, зашипев, и выставил перед собой лапы. И медленно пошел на меня:

– Давно мечтал найти тебя, когда ты будешь слаб, Танго.

Он прыгнул и подмял меня под себя. Я ударился головой о землю и вскрикнул. Увернулся от удара лапой и резким движением сбросил Крылатого. Ударил его ногой и вскочил. Крылатый опять зашипел, гортанно так, зло. Встал, низко наклонив голову и дернул крыльями.

– Охренел что ли?! – выпалил я, переводя дыхание. – Что я тебе сделал?!

– Асмо’керо! Цриммо, Танго, ксима пль’ерра…

Он подпрыгнул и ударил меня в грудь так, что я отлетел метров на пять. От души хряснулся о землю, подняв невесомую желтую пыль. Закашлялся и кувырнулся вбок, уловив движение сверху. Крылатый грузно шлепнулся на то место, где я только что лежал, развернулся ко мне. Быстро схватил, приподнял одной лапой за шиворот и размахнулся, метя мне в лицо:

– Ты и вправду слаб, Танго. Лучше умри здесь, чем терпеть тебя еще несколько…

Он не договорил. Потому что я вспомнил всё, с самого начала. Дернулся и ударил его ногой в живот. Он выпустил меня, качнувшись. И тогда я ударил его еще раз. Кулаком, со сжатым в нем сложенным ножом. Крылатый свалился, но тут же взлетел, с земли, но не успел увернуться от моего следующего удара кулаком, прямо ему в грудь.