Я опять закурил. Он тоже.

– Думаю, тот, который вытащил вас оттуда, был бы рад сейчас услышать ваши слова. И искренне надеюсь, что он не зря это сделал.

– Спасибо, – кивнул он головой. – Мне удалось убедить Министерство в том, что создание сети приютов для детей-бродяг – дело очень важное. И удалось добиться большего. В приютах будут школы.

Я повернулся к нему:

– Серьезно? Это очень хорошая новость! Теперь, я более чем уверен – тот человек очень бы обрадовался, узнав, что он тоже сделал доброе дело.

– Надеюсь… – Человек поднялся и протянул мне руку. – Спасибо, что поддержали беседу.

– Всегда рад, – пожал я руку в ответ.

– Всего доброго!

Человек пошел по аллее, но потом развернулся ко мне и тихо сказал:

– Очень вас прошу: если увидите его, того, кто меня вытащил оттуда, просто передайте ему мое искреннее спасибо.

Я не ответил ничего, только кивнул головой.

– Так ты готов? – спросил Боря и вздохнул.

– Да, всё, иду уже.

Я никак не мог найти маленькую записную книжку, в которой были записаны старые телефоны. И уже приехал Борька. И уже надо было выходить. Пришлось в темпе ворошить большой шкаф, в котором у меня хранилась всякая мелочь, разбросанная по коробкам. И выбросить бы половину, но жаль как-то… Перевернул две коробки, быстро пошарил в куче и стал запихивать обратно. Когда нащупал старый кожаный чехол, то сначала не поверил своим глазам.

Нож!

А я уже думал, что потерял его. Сунул его в карман, поднялся, оставив остатки барахла на полу. Черт с ней, с книжкой, потом найду. Снова затрезвонил мобильник.

– Да иду, иду… – проворчал я, подхватив рюкзак.

Взял связку удочек и выскочил из дома, тщательно захлопнув дверь…

– Чего так долго? – буркнул Боря, заводя машину. – Всю рыбалку проспим!

– Не проспим, не переживай, – примирительно сказал я, усаживаясь поудобнее. – Двинули?

– Двинули. Пристегнись!

Я пристегнулся.

– Знал бы, что ты такой копуша – не стал бы ждать, – незлобливо сказал Боря, выруливая на почти пустую трассу.

– Да что ты говоришь! И что бы ты там один делал?

Борька надавил на педали:

– Сходил бы в деревню, за самогоном. Потом напился бы в одиночку и начал бы танцевать голышом. Под луной!

– Почему под луной? – улыбнулся я.

– Ты ничего не понимаешь! – сказал Боря. – Это же романтично! Представь: ночь, костер, пустая бутыль из-под самогона… Река плещется, птицы ночные орут. И я! Один! Танцую под луной! – Он бросил на меня взгляд и звонко расхохотался: – Правда, после литра самогона я буду тот еще танцор. Комары засмеют…

Я подбросил в костерок пару сучьев потолще и, откинувшись на спальном мешке, закурил.

Вечерело. Облака медленно тянулись тонкими лепестками по небу, окрашенные заходящим солнцем в ярко-розовый цвет. В воздухе плясал табунок мелкой мошкары, перемещаясь с места на место. Носились стрижи, время от времени подныривая на скорости к воде, потом опять взмывали вверх, чуть не врезаясь друг в друга. И как они так умудряются разлетаться – ума не приложу…

– Хорошо-то как… – протянул Борька, почесав в затылке. И подпрыгнул: – Ешкин кот, клюет!

Он рванулся к спиннингу. Сделал резкую подсечку, и начал остервенело крутить катушку с леской. Спиннинг выгнулся дугой, затрещав на стыках. Крупный кто-то, однако.

Я вскочил, подхватил подсачек:

– Боря, держи его! Только не упускай!

– Не дождешься… – пропыхтел друг, воюя с катушкой. – Лишь бы этому гаду не вздумалось сорваться.

– А ты не давай!

Я залез в воду, держа подсачек в руках. Боря продолжал выводить рыбину, бледный и напряженный. И чего так переживать, подумаешь, рыбу тащит… Наконец-то мелькнул тот, кого мы пытались вытащить. Не знаю, кто это, но немаленький. Огромный хвост на мгновение показался над водой, хлопнул по поверхности и снова исчез, заставив жалобно заскрипеть несчастный спиннинг.