То тут, то там какой-нибудь из ботов трогался с места и, коротко взревывая маневровиками, начинал пробираться между стоящими собратьями. Выбирался на стартовую площадку и отбывал. Как правило, спокойно, постепенно набирая разгон и высоту. Но некоторые отличались. Вот очередной разукрашенный аппарат, плавным непрерывным движением лавируя между стоящими в шахматном порядке машинами, выкатился на пятачок перед входом. Оглушающе фыркнул донными маневровиками, подбросившими его на несколько метров вверх. Короткой вспышкой боковых выровнялся в верхней точке, едва не свалившись в крен, и ярко полыхнул дюзами разгонных двигателей, свечкой уйдя в начинающие редеть тучи.

Степа фыркнул с изрядной долей зависти. Он и сам так умел. Ну, почти так… Но на Изюбре за такие фокусы лишали лицензии на управление ботом сразу на год. Без разговоров и вариантов. Очень травмоопасный трюк. А вот тут, наверное, так разрешается.

Сбоку раздались голоса. Увлеченный захватывающим видом огромного количества машин (дома в одном месте столько не собрать), Донкат пропустил подошедшего… как его назвать, ну, не «администратор» уж точно. Очень колоритный типаж.

Огромный, не пузатый, но объемный, своими неспешными и солидными движениями он напоминал некоторые из стоящих здесь ботов. Причем самые раскрашенные. Наверное, из-за почти такого же количества татуировок и различного сверкающего железа, вживленного куда только ни попадя. В том числе и в монголоидное лицо.

Но, как ни странно, Соловей на его фоне ничуть не проигрывал. Наоборот, космоштурм смотрелся рядом со здоровяком так же, как любой из этих расписных полугрузовиков будет смотреться рядом с настоящим боевым истребителем штурмфлота.

Интересно, прикинул про себя Степа, а сам он на что выглядит? Прикинул и вздохнул. На свой «Пионер». Точнее не придумаешь. Каждый мужчина почти всегда является отражением своей машины, что бы он там себе не сочинял. Какой жизнью живешь, на таком боте и летаешь. Вот и он так же. Да, не самый дешевый. Да, не самый маленький. Но все равно видно, что что-то не то. Так, первый полушажок в сторону серьезных дядек. А потом еще идти и идти.

Донкат на секунду прервал свою философию и хмыкнул: это он сейчас про кого говорил, про бот или про себя? А, неважно. Но подходить к беседующим почему-то расхотелось. Гул работающих двигателей оглушал, и Степа попытался прислушаться. Не-а, не слышно. А потом он разозлился. Да, пыль космическая, что он тут пытается корчить из себя черт-те что. Какой есть – такой есть. Хуже некуда стараться выглядеть не на своем месте. Все равно рано или поздно найдется кто-то, кто укажет тебе твое. И лучше всего, если этим «кем-то» будешь не ты. Не так больно будет.

Донкат вдруг почувствовал чей-то взгляд. Повернул голову и столкнулся глазами с Селеной. Этого еще не хватало. Он развернул плечи, улыбнулся, тут же прокляв себя за это, и чеканным шагом отправился к явно получающему удовольствие от беседы Соловью. В конце концов, кого ждут на Бойджере? Его. Наверное…

Уверенным шагом Донкат приблизился к парочке.

– Хай, – гулким басом поприветствовал его толстяк и протянул огромную пухлую ладонь. – Шойс Декстер.

– Степан Донкат, – рукопожатие у толстяка оказалось под стать фигуре, большим и давящим. Не отпуская Степиной руки, он разразился длинной, судя по интонации, вопросительной фразой на пиджине.

– Хеллоу, – напряг свои невеликие познания Степа.

Толстяк повторил вопрос. Степа развел руками, показывая, что он не понимает. Шойс выпучил глаза, хлопнул себя по лбу и поднял вверх палец, похожий на поршень привода двери бота. Не дав никому сказать ни слова, он развернулся и свистнул.