[Сеятель]
А что я сею внутри себя или между всеми?
Чем будут после всходить под солнцем мои посевы?
Как отделяю потом от сора и плевел – зёрна?
И как решаю, чему расти, а кто будет сорван?
И я спросил себя: свет внутри или я бессветен?
Кого считаю ответственным и за кого – в ответе?
Кому я мор, а кому благодатью небесной роздан?
Что получаю: стерню или спелых колосьев звезды?
А что я сею, сеятель, в этой людской пустыне?
Расту ли сам из себя? Удобряю себя другими?
Когда я – колос такой же – беру не по силам много,
не ошибаюсь ли я в чувстве силы и чувстве бога?
А что я сею внутри себя
или между всеми?
Чем будут после всходить
под солнцем мои посевы?
И я спросил себя:
свет внутри или я бессветен?
кого считаю ответственным
и за кого – в ответе?
кому я мор, а кому
благодатью небесной роздан?
что получаю: стерню
или спелых колосьев звезды?
А что я сею, сеятель, в этой людской пустыне?
Расту ли сам из себя? Удобряю себя другими?
Как отделяю потом от сора и плевел – зёрна?
И как решаю, чему расти, а кто будет сорван?
Когда я – колос такой же – беру не по силам много,
не ошибаюсь ли я в чувстве силы и чувстве бога?
[Рассказывай мне жизнь]
Рассказывай мне жизнь и привози с собой
сквозной её сюжет, подсмотренный в отъезде.
Я буду ворошить детали: сердца сбой,
едва заметный взгляд, любовь в случайном жесте.
Рассказывай мне, что из этого смешно,
что требовало сил, что оказалось в прошлом.
Когда стихала ночь, твоё включив окно,
и поцелуи чьи ты сохранишь на коже.
Рассказывай мне всё, ну правда, расскажи,
зачем ещё мы есть, когда не можем душу
с собою привезти и рассказать, как жизнь,
которую готов хоть кто-нибудь послушать.
[Либо-либо]
Либо-либо, аморе-аморе, любой любовь.
Делай вовремя выбор не делать поспешный выбор.
Два из двух.
Но – не «либо я остаюсь собой,
либо…»
Зачерпнуть пустоту, из которой слова растут,
разделить её надвое, слов из двоих собрать в ней.
Либо-либо, аморе, иначе ни там, ни тут.
Никому не хватит.
Либо я остаюсь собой, либо вечный сбой
там, где я собой не остаюсь, принимая выбор.
Либо-либо, аморе-аморе, любой любовь.
Два из двух.
Все любовь, я – любовь,
а не либо-либо.
[Когда при ней разверзся март]
Когда при ней разверзся март, она хренела не зажмурясь:
подумаешь – сойти с ума, подумаешь – вернуться в разум.
И молчаливый диалог на третьем круге был докурен,
но не закончен, и всплывал в любой напомненной ей фразе.
Устав орать внутри себя, орать наружу, снова внутрь,
она смеялась надо всем, потом – от ярости рыдала.
Когда при ней разверзся март, глотая медленно минуты,
она смотрела не моргнув, что он преподнесёт ей дальше.
На долгой выдержке весна не может продолжаться вечно:
когда-то пленку зажуёт и время схлопнется с нахлёстом.
И вот тогда предел всему, хана, раздолье человечье —
она ответит всей собой на наболевшие вопросы.
Пока она глядит на март не жмурясь, будто это вызов.
Пока она глядит в себя, поскольку это – вызов тоже.
Подумаешь, со дна стучат, подумаешь, час бездны близок.
Она не раз могла их все. И эту без усилий сможет.
[Безоружен]
Прощай, оружие, прощай.
Кто понял жизнь, тот безоружен.
Я открываю миру душу,
я собираю слово сча —
с теплом смотрю в лицо всему.
Без обвинений, страха, жалоб.
Я сердце в кулаке держала,
но сердца много – одному.
Теперь протягиваю: на,
держи, смотри, оно открыто.
Кто понял жизнь, тот не вредит – он
другим даёт её сполна.
[По-другому]
Я хочу, чтобы было белым, белым,