Смело он шагнул на первую ступеньку лестницы, отчего та подозрительно скрипнула.

– Наверх?– в ужасе спросил Большой Дэн.

– Пора осмотреть другие этажи,– спокойно ответил Леша.

– Ты же… а это… ну!..

– Не скули. Идем.

Лена присоединилась к Леше пошла наверх, освещая себе путь фонариком. Большой Дэн, устало воспользовавшись ингалятором, отправился за ними следом.

Так далеко они еще никогда не заходили.

Грязную лестницу они пересекли сразу и очень быстро, что сами не заметили, как вышли в коридор, где в две стороны: справа и слева – тянулся ряд дверей. По полу стелился изодранный ковер. Стены были деревянными. Где-то еще сохранились куски обоев, которые сползали и гнили. Потолок был отштукатурен. Какие-то двери были открыты, а какие-то заперты.

Прижавшись друг к другу, трое друзей освещали фонариками коридор, так и не сумев разглядеть, что было в конце коридора.

– Идем?– спросил Леша.

– Идем,– кивнула Лена.

– Не идем,– добавил Большой Дэн.

Но они пошли.

Ступая по полу очень медленно, друзья продвигались по прямому коридору. Их окружали какие-то шорохи, звуки и голоса, раздававшиеся из далекого прошлого.

Они осторожно заглянули в первую попавшуюся дверь. Там в простой комнатке сидел зеленый пухлый мужчина прямо на диване в одних трусах и курил сигарету.

Призрак.

Кроме черной постели здесь еще была тумбочка, зеркало и стульчик. Стены были обшарпаны с облезлыми обоями. Уродливого вида приведение с лысой головой и большим пузом с густой растительную на груди и ногах сидел на диване левым боком к двери.

Трое замерли и уставились на него.

А потом… потом после очередной затяжки приведение посмотрело на троих незваных гостей пустыми глазами и… снова отвернулось и продолжило курить.

Лена осторожно закрыла дверь, оставляя беднягу в одиночестве.

– Почему-то мне его жалко,– сказала она.

– А мне нет!– смело отозвался Большой Дэн.

– Наверное, он умер на этом диване,– предположил Леша,– так и не докурив сигарету.

Друзья не стали выяснять личность страдальца, а пошли прямо по коридору. Другая дверь была слегка приоткрыта, а за ней…

Несколько маленьких кроваток стояли в ряд. С диким визгом по ним прыгали… дети. Дети-призраки. Это были мальчики и девочки лет пяти-шести. Одетые в пижаму, эти дети, сотканные из серого дыма, покрытые страшными уродливыми ожогами смеялись, прыгали в постелях и кидались подушками, не обращая внимания на гостей.

– Сироты, сгоревшие в приюте после пожара,– разъяснила Лена.

– Михалыч был прав,– исчез куда-то страх Большого Дэна.

Леше было жалко этих призраков. Да, дети смеялись и веселились после смерти… но умерли они слишком рано, причем такой страшной смерть, след чего до сих пор оставался на них – ожоги.

Друзья оставили сирот и пошли дальше.

Несколько следующих дверей оказались заперты, но ребята не трудили их открыть, наученные прошлым опытом.

В другой комнате, такой же простой, как и та, где сидел курящий призрак, лежал на постели призрак седого неприятного старика, одетого в пижаму, а на груди у него лежала, свернувшаяся клубком… черная змея.

– Вот гадость-то,– высказалась Лена.

– Страшно, что смерть может застать в таком нелепом виде,– сказал Большой Дэн,– и такая страшная смерть.

А потом змея повернулась к двери и дико зашипела. Она уже прыгнула с кровать в сторону прохода, как Лена с треском захлопнула дверь.

Большой Дэн только и успел, что вскрикнуть, а Леша испугался, что змея пролетит сквозь дверь. Но больше ничего не было.

Лена их спасла.

– Реакция, что надо,– похвалил ее Леша.

– Никогда не любила змей,– призналась Лена.

Они продвигались дальше.

В следующей комнате за столом сидело двое призраков: двое мужчин, которые играли в карты. Двое худых и ужасно противных старикашек…