– А теперь ответишь, где я буду спать? – спрашиваю я, всё ещё сидя на полу.

Келли глубоко дышит, его лицо сильнее раскраснелось, а на виске вздулась вена.

– Второй этаж, – он делает неровный вдох, – комната слева от лестницы.

Хватаю рюкзак и уже через мгновение хлопаю дверью в свою новую спальню, где на огромной новой кровати лежит в уголке стопка белья. Наконец-то я осталась одна. Ужасно хочется отмыться от грязи после дороги и после этого странного секса. Несмотря на то, что меня к нему не принуждали, чувствую себя использованной. Он даже не поблагодарил. Проституткам, наверное, говорят спасибо после такого. Хотя я так быстро убежала, что Келли и опомниться не успел. Черт. Ложусь в позе эмбриона на голый матрас и обхватываю себя руками. Что я творю?

На самом деле с Гарретом это началось гораздо раньше. Я просто предпочитала ничего не замечать.

Впервые стоило задуматься, что он питает ко мне не только отеческие чувства, когда мы два года назад поехали в Миртл-бич. Он весь извелся, когда увидел меня в желтом бикини, даже заставлял купаться в его футболке, которую сам же на меня и надел. Тогда он впервые коснулся моей груди, как мне казалось случайно. А мама причитала, что ему нельзя быть такой ханжой. Ханжой, а как же.

Он всегда был очень щедрым. Этим и купил когда-то мою мать. И когда я захотела поступать в университет изобразительного искусства изучать фотографию, Гаррет тут же сообщил, что всё мне оплатит. Потом правда передумал в последний момент. Ровно когда закончился прием анкет для государственных студенческих займов. Тогда я поняла, что он подстроил это специально. Он никогда не хотел, чтобы я уезжала учиться в другой штат. Однако его долгоиграющая стратегия дала брешь. Все карты сошлись, кроме одной – я сумасшедшая. И теперь я живу в сраном Аспенфолле с голубоглазым извращенцем, который хочет, чтобы я ему платила аренду натурой.

– Джин, Джин, Джин, – говорит Келли, улыбаясь во весь рот и смотря на дорогу. – Черт возьми, тебя, наверное, и правда назвали в честь того синего чувака из лампы, который исполняет желания. Или, может, в честь сухого джина, потому что я вчера здорово захмелел. А на вид точно девочка, продающая благотворительные печенья.

Я, нахмурившись, смотрю перед собой. За окном проплывает однообразный пейзаж из высохших на солнце деревьев. Жалею, что не прихватила с собой очки из дома, опускаю козырек, и на меня падает черная резинка для волос. Перевожу взгляд на Келли: ему явно нечего ею забирать.

– Слушай, если у тебя всё-таки есть девушка, скажи прямо. Я не хочу быть частью чужой драмы.

– А? – он смотрит на резинку в моих руках. – Да господи, Джин, у меня не было официальной девушки уже очень давно. Я, честно, даже и не вспомню, когда был последний раз. Наверное, кто-то подшутил. Может, девчонка-администратор, которую я подвозил. Так что не волнуйся, никаких драм. Только страстный жгучий грязный…

– Всё, можешь не продолжать. Я поняла.

От разговоров об этом меня всю передергивает. Почему-то заниматься сексом гораздо проще, чем произносить вслух, чем мы занимаемся. Наверное, я ещё не доросла до них. Знаю, звучит иронично.

Мы уже въехали в город, где рядами выстроились однообразные одноэтажные дома. Солнце палит нещадно. Из-за него все фасады выцвели, отчего окружающее кажется серо-бежевым, потерявшем краски. Да, место, где я выросла, не многим лучше, но всё же не так печально. Но даже из него мне хотелось поскорее вырваться. И у меня почти получилось.

– До встречи, Джинни. Жду с нетерпением вечера.

От одного его взгляда я ощущаю себя совершенно голой. Буркнув что-то себе под нос, выскакиваю из машины, и она тут же уезжает. Вчера в темноте я не успела рассмотреть, на чем ездит Келли. Теперь я вижу, что это – старая «Хонда» с оторванным бампером. Видимо он вплотную занимается накоплениями, раз будучи автомехаником не может починить себе машину.