Мать умерла, отец в тюрьме. Друзья остались где-то в другой жизни. Есть только эта девушка, которая что-то сломала внутри меня. Что-то очень важное, ценное. И если она это не починит, её мир будет выглядеть таким же: серым, мрачным, сгоревшим. Я смогу это устроить.

Алина долго смотрит на снег, но вдруг резко переводит взгляд на мой дом, на мой балкон. Быстро нагибаюсь и сползаю на пол. Хорошо, что свет в комнате я выключил, и она могла увидеть лишь мой силуэт.

Когда решаюсь подняться и вновь посмотреть на её окно, девушки уже нет в комнате. Или она просто потушила свет... Или потушила его, потому что куда-то собралась. Чёрт!

Через пару минут я вижу её выходящей из подъезда. Ну и куда ты собралась в такое время, мышка?

Торопливо одеваюсь и, не дожидаясь лифта, несусь с десятого на первый. Вывалившись из подъезда, понимаю, что не взял ключи от тачки. Возвращаться уже поздно, могу потерять Алину из вида. А сейчас я её вижу, она идёт в сторону школы.

Иду за ней следом на некотором расстоянии, натянув на глаза капюшон куртки. Алина не оборачивается и не останавливается. Проходит мимо супермаркета, мимо школы... Устремляется к шоссе. Идёт по широкому тротуару, маневрируя между людьми. Останавливается и разглядывает витрину магазина. Потом сворачивает в какую-то арку. Проходит ещё метров двести, пока дорожка не упирается в здание библиотеки. Алина заходит внутрь.

Я в недоумении. Ей почитать приспичило? Или она что-то хочет найти для нашего проекта? Но ведь всё можно отыскать в интернете.

Жду Алину на улице, спрятавшись за углом. Сердце яростно колотится о рёбра. Я в шаге от того, чтобы зайти в грёбаную библиотеку и...

Алина появляется на улице и быстро идёт в обратном направлении. Под мышкой держит какую-то книгу. Я снова иду за ней и на этот раз не слишком стараюсь быть осторожным. Между нами всего метров пять, не больше.

У арки стоит какая-то шумная компашка парней. Один из них устремляется к моей мышке. Она останавливается, я тоже.

– Оо... Так это ж наша новенькая! Эй пацаны, идите, познакомлю! – подзывает он своих дружков.

Слышу писк мышки:

– Отстань от меня, Боярский!

Но Боярский не отстаёт. Боярский у нас, видимо, из бессмертных. Этот мудак хватает Алину за плечо и тащит к своим. Книга падает на мокрый снег. Парень не даёт её поднять, просто отпинывает ногой.

– Да ты чё, новенькая?! Бойкот сейчас не действует, так что, не парься. Сможешь хоть друзей заиметь. Смотри, каких я тебе друзей подогнал.

– Убери руки! Отстань! – кричит Алина, отчаянно вырываясь.

Мудаки окружают её, и она вдруг перестаёт издавать какие-либо звуки. Я её больше не вижу. Вообще ничего не вижу.

Меня затапливает яростью...

Этого Боярского я вырубаю первым. Не уверен, что он успел вообще понять, что произошло.

Тут же расшвыриваю всех остальных. Кому-то ломаю нос, кому-то втрамбовываю кулак в черепушку. Но их много. Человек семь. Они начинают огрызаться и мутузить меня со всех сторон. Получаю под дых, потом в челюсть... И на какую-то долю секунды встречаюсь взглядом с ней.

Алина застыла и будто бы даже не дышит. В глазах страх и неверие. И никакой любви.

Даже не страх, а ужас!

Я ужасен, да?

Боишься?

– Вали отсюда! – рычу на Алину. – Чё стоишь?! Сваливай, я сказал! Видеть тебя не могу! Пошла прочь!

Закрыв рот ладонью, будто бы сдерживая рыдания, она вылетает из арки.

Эти мудаки тоже сваливают, волоча Боярского за собой, потому что тот всё ещё в отключке. Слышу, как они перешёптываются:

– Это чё за псих?

– Хрен его знает. Какой-то отбитый вообще.

– Да ну его нах*р!

Сплёвываю на снег кровавую слюну, сажусь на корточки. Подобрав книгу, рассматриваю обложку. Это Фрейд.