Пепел. Хроники земли Фимбульветер Татьяна Авлошенко
Корректор Александра Приданникова
Иллюстратор Ксенон
Дизайнер обложки Мария Бангерт
© Татьяна Авлошенко, 2023
© Ксенон, иллюстрации, 2023
© Мария Бангерт, дизайн обложки, 2023
ISBN 978-5-4498-5795-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Цикл «Хроники земли Фимбульветер»
УЧЕНИК ХРОНИСТА
ВРЕМЯ ЩЕНКОВ
МАЯК ПТИЧЬЕГО ОСТРОВА
ПЕПЕЛ
Пролог
Замок было не отстоять. Даже если бы все жители его, вооружившись, вышли на стены, сам Мёнлус не был приспособлен для обороны. Так нежная красавица, попавшая в руки разбойников, еще – как кажется ей – решительна, отважна, и тонкие пальчики сжимают рукоять стилета, но нет ей ни защитников, ни спасения, и как только раздадутся за дверью шаги или громкий грубый голос, бедняжка упадет без чувств, обрекая себя на погибель.
– Хронист!
В дверях тонкой, устремленной ввысь центральной башни стояла молодая хозяйка Мёнлуса.
– Сейчас я прикажу открыть ворота.
– Но, хесса…
– Молчи, нет времени. Что теперь может измениться для меня? – Девушка сгребла горсть снега и резко, почти грубо вытерла испачканное копотью лицо. – Надо спасать тех, кто еще может жить. И важнее всего для меня сейчас ты, хронист. Ты должен уцелеть.
Новый удар тарана – и весь замок содрогнулся, показалось, даже вскрикнул от ужаса.
– Я знаю ваш закон – всегда и обо всем лишь правду. Но сейчас ты напишешь то, что тебе велят. Солги, чтобы через много лет кто-то все же смог узнать истину.
Глава 1
Дернул же меня фунс… Хотя что все валить на рогатого, сам попал. Или «благодарить» стоит все же Хрорика Веръяса, хеска ректора Университета?
Думаю, что если бы Хрорик не решил посвятить себя науке, из него вышел бы первостатейный жулик. Во всяком случае, задурить голову он способен кому угодно. Год назад в Университете затеялись создать энциклопедию Гехта, и хеск ректор ненавязчиво привлек к сбору сведений и написанию статей всех сколько-нибудь значимых и знающих людей города. Получилось хорошо, я читал черновой вариант книги. Но этого неуемному Хрорику показалось мало, и, пока почтенный труд ждет своей очереди в типографии, ученые умники взялись за описание всей земли Фимбульветер. Рассылаются запросы в разные города и замки, курьерская почта и проезжие купцы вовсю привлекаются на службу Университету, но и этого недостаточно, и хеск ректор, спрятав рога под ученой шапочкой, а хвост под синей мантией, уговорил меня лично съездить в торговый город Остейн и пообщаться с тамошним хронистом. Два летописца всегда друг друга поймут, а живой рассказ лучше сухой переписки. И ехать-то всего ничего – три дня пути в одну сторону, близехонько.
Хеск Блумель, аккуратный беленький старичок, жил и работал так, будто впереди у него вечность. Он охотно беседовал со мной и показывал хроники Остейна, но – милость Драконов! – до чего же все рассеянно и неторопливо. Мог часами рассказывать родословную какого-нибудь жителя города, но стоило мне наконец разобраться, кем помянутый Торстейн приходится троим своим тезкам, пятерым Торкилям, двум Торфиннам, Торе, Свену и Сигню, жившим в разные времена, как хеск Блумель, махнув рукой, заявлял, что герой его рассказа не сделал ничего, чтобы остаться в истории, и нет смысла говорить о нем дальше!
Очевидно, я не всегда мог скрыть «восторг» от таких повествований, потому как хеск Блумель спохватывался и объявлял, что вспомнил про один любопытнейший документ, который непременно должен мне показать, нужно только отыскать чудесную запись, но дело это не быстрое, сейчас лучше перекусить, потом вздремнуть, а вот завтра с утра…
Утро у почтенного хранителя истории Остейна, как у многих пожилых людей, начиналось непозволительно рано, являясь в гостиницу, он умудрялся разбудить даже ее хозяина. А ко мне нормальный сон приходит не раньше часа Кожекрыла, но и пробуждение – во время Солнца.
Похоже, пожилому хронисту просто хотелось пообщаться с новым человеком. Его ученик, оболтус годами еще младше меня, целыми днями где-то пропадал.
Я подумывал плюнуть на интерес к хроникам Остейна и уважение к старости и слинять домой, а вернуться через месяц, когда хеск Блумель отыщет все свои любопытные документы, но никак не мог дождаться попутного каравана. Что-то странное происходило с ними: купцы, стоило им попасть на местный рынок, вмерзали в него, словно в глыбу льда.
Между тем сам город – дыра несусветная. Единственная достопримечательность – храм Хандела, и тот какой-то облезлый. Всего развлечений – торговаться на рынке и потом обмывать в трактире удачную сделку. Я не люблю многолюдства, а выпив, становлюсь злым и начинаю припоминать старые обиды. Долгими пустыми вечерами я сидел, как ворон на костях, в единственной приличной гостинице, пил дрянной недомашний барк, отбрехивался от местных шлюх и шулеров да писал Герде длинные письма, большую часть из которых сжигал на лампе, чтобы любимая девушка не сочла меня болтуном и занудой.
Так неспешно протянулись четыре дня, а на пятый явился Харальд.
– Простите, хеск, вы и вправду хронист?
– Города Гехта, – осторожно ответил я. Еще неизвестно, что может понадобиться от летописца здоровенному рыжему детине, плюхнувшемуся на скамейку напротив меня.
– Прекрасно! Значит, должны разбираться во всяких старых документах и рукописях. Едемте в замок Мёнлус!
В прежние времена бывали вурды, любившие от скуки и широты душевной затащить на пирушку в замке пойманных на дороге путников. Очевидно, у таких гостеприимцев остались духовные наследники. Но при чем тут рукописи и документы?
– Дело в том, – детина с заговорщицким видом перегнулся через стол, – что, похоже, у нас там завелся призрак. Знаю, что о таком надо сообщать адептам Дода, но дело, можно сказать, семейное. Подробности расскажу по дороге. Да, не представился: Харальд Вермъер, хозяин замка Мёнлус.
Очень приятно. Что дальше? Хельга говорит, что любопытство и авантюризм меня погубят. Это так, не отрицаю. Но тащиться с первым встречным к тиллам на рога в объятия призраков…
– Хеск хронист, еще барка?
К столу, сладко улыбаясь, приближался трактирщик, он же местный замаскированный палач с орудием пыток наготове.
Зажатый утром в дверях купец радостно поведал, что завтра начинается знаменитая остейнская ярмарка и раньше чем через неделю ни один караван город добровольно не покинет.
И все эти дни хеск Блумель будет давать мне возможность видеть восход.
Через час мы выехали на тракт, ведущий к замку Мёнлус.
Мой родовой замок изначально замышлялся и строился как крепость, закрывающая выход с горного перевала, оберегающая пещерные выработки, дающая в случае набега кочевников приют и защиту рудокопам из ближайших поселений. Кряжистый, надежный, он напоминает кинжал искусной выделки, вложенный в простые ножны: вся прелесть скрыта внутри.
Замок же Мёнлус…
Стоящий в стороне от холмов, он открывался взгляду сразу. Легкий, весь какой-то прозрачный, просвечивающий, с тонкими островерхими башенками, каждая украшена по-особому, Мёнлус был похож на картинку из книги сказок. Солнце отражалось в оконных стеклах. Окна, а не бойницы! Здание, возведенное не для обороны и служения, а для жизни и веселья.
Перед отъездом я все-таки попытался сообразить, куда отправляюсь. Всякий хронист знает Гербовник наизусть. Память, немного покочевряжившись, выдала нужное.
Род Вермъер по непризнанной линии бастардов состоит в родстве с правящей династией. Гуннар Ильвъенг, внук короля Хлодвига, подарил Мёнлус своей возлюбленной.
Почти сто лет прошло после прихода ледника, три поколения выросли в изменившемся мире, люди привыкли, страх и растерянность ушли, хотелось радости, развлечений, красоты. Здесь, в спокойных землях, которые ледник только слегка лизнул своим острым языком, такая жизнь была возможна.
В замок хозяина с гостем впустили не сразу. Привратника в Мёнлусе то ли не было вовсе, то ли он куда-то отлучился. Покуда Харальд стучался в родной дом и взывал к верным слугам, я разглядывал удивительное строение. Замку-игрушке полагались бы изящные ворота в виде прозрачной ажурной решетки, но они здесь были точно такие, как в Къольхейме: массивные кованые створки, просто так не откроешь. И знакомые следы на них.
– Харальд, Мёнлус когда штурмовали?
– Никогда. Да вроде и некому. Кочевники в эти края не доходят, а с соседями ссориться нам резона нет. Богатств особых, чтоб пограбить, тут никому скопить не удавалось.
– А просто оттяпать замок и землицу?
– Не стоит того. – Харальд пожал плечами. – Вермъеры ведь с королем Хрольвом в родстве. В какой степени, это сразу и не подсчитаешь, но пожаловаться Его Величеству можем, об этом все помнят. Так что точно нет.
Откуда же тогда взялись характерные вмятины и щербины от ударов тарана? Но хозяин историю своего дома знает лучше.
Дальше разглядывать Мёнлус снаружи не удалось: ворота распахнулись, и мы наконец были допущены в замок.
Горючие кристаллы в четырех высоких шандалах, сгорая, осыпаются пеплом. Поблескивают в свете их начищенные серебро и хрусталь. Ни пятнышка, ни складочки на светло-серой, почти белой скатерти и таких же салфетках. Слуги, подающие блюда, действуют проворно, но бесшумно. Да и как может быть иначе, если за каждым движением их следит почтенный Биргер. Таким, наверное, и должен быть идеальный управляющий. Не сказать, чтобы особо могуч и высок, но осанист и строг. И в парике. Длинные хвосты свисают ниже плеч, напудренные букли выстроились, словно пушечные стволы. Из-за двери, за которой скрылись служанки, раздался приглушенный шепот, и грозный парик тут же развернулся в ту сторону, беря на прицел даже невидимых нарушительниц благочиния. Голоса тут же стихли. Мне самому захотелось выпрямить спину, прижать локти и, упаси Драконы, ни в коем случае не звякнуть прибором о тарелку.
