Да генерал просто в ужас придет, когда узнает, как он провалил задание!

Хотя, почему сразу провалил, пришло в голову возражение. Квадрат-то они зачистили? Зачистили. Всех, кто был там, убили? Убили. К целям практически не приближались, да и не хотелось подпускать к себе этих недо-людей. Отвратительных зараженных, со свисающей с ребер желтоватой кожей и диким взглядом, которые готовы были разодрать любого, кто к ним подойдет, обобрать и выпотрошить.

Они не знали, какое задание будет следующим, но, судя по всему, из-за отключившейся техники они его не получат. Можно только отправить экстренный сигнал SOS с одного или нескольких коммуникаторов боевых товарищей, да и то, если Витя выберется из леса и найдет их. Если.

Невольский медленно переступил на ногах по кругу, оборачиваясь во все стороны, чтобы не допустить нападения со спины. И сделал он это очень вовремя – в глубине деревьев показались фигуры неживых.

– Да чтоб вас всех, – поморщился Витя, поднимая автомат. Опять стрелять.

Нужно было, конечно, подпустить их ближе и расправиться в ближнем бою ножами, чтобы не стрелять лишний раз и не привлекать внимание еще большего количества неживых. Но времени было мало, а этих тварей – на вид достаточно много, поэтому подпускать их к себе было небезопасно. Они просто растерзали бы его прежде, чем он отбился хотя бы от одного из них. Оставалось только стрелять.

Первый выстрел свалил наповал только одного неживого, но меньше их не стало. Они все пребывали и пребывали, как будто вырастали из-под земли, и хоть были они пока достаточно далеко, в их силах было совершить бросок и оказаться совсем рядом.

Витя выстрелил еще раз, и еще. Упали уже двое.

Если так продолжится – у него просто не хватит патронов, да и времени на перезарядку. Черт, черт! Он выстрелил еще несколько раз, и неживые в первых рядах упали с взорванными головами. На долю секунды Невольскому показалось, что уничтожилось больше тварей, чем было выстрелов, но долго размышлять об этом просто не было времени.

Витя попятился, перезаряжаясь, и вдруг понял, что ноги едут куда-то вниз, и под ними ничего нет. Он оглянулся, чтобы увидеть, как с огромной скоростью приближается к нему земля, а потом понял, что падает. Неужели это…

Он почувствовал удар по затылку, и в ушах приглушенно зазвенело. И все вокруг вдруг померкло.

…Ужасно болела и кружилась голова. Это было так странно – когда ты лежишь с закрытыми глазами, и все равно как будто раскручиваешься на карусели, вроде тех, что были на рисунках в сохранившихся немногочисленных детских книжках.

Он не открывал глаз, будучи совершенно не готовым к тому, что мог увидеть. Он не знал, где он, что произошло и что стало с оставшимися неживыми. А может, он просто умер и попал в рай? Хотя, судя по тому, как сильно болела голова, это был, скорее, ад.

– У тебя дыхание меняется, когда ты просыпаешься, – вдруг раздался откуда-то неподалеку голос, неожиданно женский.

Это было так внезапно, что Витя даже вздрогнул и распахнул глаза. Его взгляд уперся в низкий серый каменный потолок, на котором мелькали отсветы разведенного пламени.

Невольский медленно повернул все еще кружащуюся голову на предполагаемый источник звука, и столкнулся глазами с сидящей по-турецки на подобии стула за столом незнакомой девушкой. Она выглядела очень худой, бледной, но совершенно не болезненной и безумной, вроде тех, кого они зачистили накануне. У нее были светлые волосы до плеч с челкой, спадающей на светло-голубые глаза, особенно сильно выделявшиеся на лице из-за синяков под ними, которые превращали их в сине-фиолетовые провалы. Девушка опиралась локтями на стол, а ладони свела в замок, опустившись на него носом.