С 1721 г. каторга распадается на вечную и временную (урочные годы стали назначаться по указам), при этом тяжесть работ еще не имела карательного значения[312]. Однако четкого законодательного закрепления этих процессов еще не существовало, о чем свидетельствует, в частности, манифест о помиловании Екатерины I 1725 г., в соответствии с которым ссыльные «на многие годы» и «выжившие» там 5 лет подлежали «отпущению на свободу»[313]. К этому времени местными тюрьмами ведали губернаторы и воеводы[314].

Ссылка в каторжные работы продолжала активно развиваться и после Петра I. Уже Указ от 15 июля 1729 г. значительно увеличил приток ссыльных в Сибирь[315]. Государство также по-прежнему эксплуатировало труд осужденных преступников, хотя и в несколько меньших масштабах. В указах 1736, 1737, 1743 годов оно даже предприняло попытки перевода осужденных на казенное содержание. Однако в связи с отсутствием необходимых средств и необходимых механизмов реализации принятых решений они закончились неудачно[316]. Некоторым образом совершенствовалась лишь реализация этого вида лишения свободы. Так, после ряда указов императрицы Елизаветы (1744–1753 гг.)[317] резко снизилось применение смертной казни, заменявшейся вечной ссылкой в каторжные работы. Следует заметить, что в дальнейшем эта тенденция на определенное смягчение участи осуждаемых за уголовные преступления будет сохраняться. Например, Указом 1757 г. было запрещено клеймить и рвать ноздри у осужденных женщин[318].

Ссылка в каторжные работы, как мы отмечали, использовалась государством для решения экономических проблем. Середина XVIII в. в этом плане характеризуется дальнейшим развитием промышленности в Сибири. Соответственно расширялось число привлекаемых на этих заводах лишенных свободы. Для их сопровождения при Канцелярии правления уральских заводов в декабре 1750 г. была учреждена третья заводская рота, о чем в январе 1750 г. было представлено в Берг-коллегию[319]. Кроме того, это предполагало совершенствование соответствующих управленческих структур. Так, в 1759 г. Нерчинские сереброплавильные заводы были выделены из Канцелярии правления уральских заводов и переданы в Особую Нерчинскую экспедицию[320], где сформируется основное место отбывания ссылки в каторжные работы на многие десятилетия.

В целом за сто пятьдесят лет (середина XVII – конец XVIII вв.) наказание в виде лишения свободы от одной, к тому же законодательно неопределенной формы («тюрмы»), претерпело процесс усложнения его видов, приобретя к завершению XVIII столетия следующие разновидности: тюремное заключение (в том числе в долговых тюрьмах, «домах об исправлении злонравных»[321]), ссылка в каторжные работы, содержание в смирительных и рабочих домах; определенным образом свобода ограничивалась также ссылкой на поселение (житье). Кроме того, преступники заключались в монастырские тюрьмы (в дальнейшем, в силу специфики этих тюрем, связанной зачастую с внесудебным порядком назначения наказания, специальными субъектами преступлений, особыми условиями отбывания наказания, мы не рассматриваем вопросы, связанные с их эволюцией; в равной степени это касается исполнения тюремного заключения в отношении так называемых политических преступников). В практике имела место также изоляция лиц, ведущих развратный образ жизни, которые заключались в так называемый «Калинкин дом»[322] – туда полагалось посылать «непотребных жен и девок, как иноземок, так и русских»[323]. В некоторых (редких) случаях оборудовались специальные «именные» тюрьмы. Это касалось, в частности. известной помещицы Д. Н. Салтыковой, обвиненной в 1768 г. в убийстве нескольких десятков крепостных крестьян. Первоначально Юстиц-коллегия присудила ее к смертной казни в виде отсечения головы, однако Сенат на основании указа Елизаветы о неприменении этого вида наказания и замене смертной казни телесным наказанием и ссылкой в каторжные работы предложил, наказав преступницу кнутом, сослать ее в каторжную работу в Нерчинск. В конечном итоге императрица изменила приговор и решила: «…лишить Салтыкову дворянского звания и называть просто Дарьей Николаевной, выставить в Москве на эшафоте к столбу с надписью “Мучительница и душегубица”, продержать ее таким образом целый час, затем, надев на нее оковы, отвезти в один из женских монастырей в Москве, подле какой-нибудь церкви, и посадить в нарочно сделанную подземную тюрьму и содержать ее там до смерти»