Первый и пока единственный брак Кирилла был ранним и полным романтических иллюзий, вследствие чего стал трещать по швам сразу, как только закончился медовый месяц. Оказалось не так просто делить себя между семьёй и работой. Он искренне пытался уравновесить эти две области и, может быть, даже сумел бы рано или поздно отыскать золотую середину, но со временем супруга утратила интерес к компромиссам, и чаша весов сама собою склонилась в пользу работы. Кристина (даже от имени супруги веяло холодом), устав от роли домохозяйки, нашла себе работу в каком-то модном журнале и совсем скоро из отдела маркетинга перекочевала в модели. Она была красива и молода, и это по достоинству оценили в журнале, предоставив Кристине возможность показать себя любителям женской моды. Кирилл чувствовал, как Кристина с каждым днём всё больше отдаляется от него. Ей были не интересны рассказы о переживаниях мужа, Кириллу же, в свою очередь, не заходили истории о буднях пустоголовых, как ему виделось, модниц. На второй год совместной жизни он уже понимал, что жена ему изменяет. Наверное, он мог её удержать, мог простить все те соблазны, которым она поддалась, однако дело было не в них, а в том, что между ними не было ничего общего никогда. Осознание этого словно оглушило Кирилла, убило последние искорки былых чувства, и он первым предложил развестись. Никто не стал устраивать сцен или выяснять отношений. Все требуемые при разводе процедуры прошли без скандалов, без дележа имущества, без упрёков и без особенных сожалений. Обида, конечно, затаилась где-то глубоко в сердце, но, будучи человеком рассудительным, Кирилл не позволял ей всплывать на поверхность, всё больше и больше погружаясь в свою работу. Одиночество обрушилось на него внезапно, но уже через год он настолько к нему привык, что теперь оно казалось ему защитой – защитой от всего неважного, наносного, мало интересного и третьестепенного.

Знакомство с Лизой сделало в его душе неожиданную перестановку. Словно ожили в нём почти иссохшие родники настоящих, живых чувств. Это одновременно и пугало, и восхищало. Возможно, этот эффект был вызван контрастом между тем, что они обнаружили на станции, и тем, с какой стороны открылась ему Лиза. С одной стороны – смерть, холод и предчувствие скорой беды, а с другой – это хрупкое существо, как оказалось, в непростом прошлом причастное этому жуткому месту и благодарное Кириллу за помощь. Сердце Кирилла тянулось к свету, душа нуждалась в чьей-то любви и участии. Белый пёс, глядевший понимающими глазами из-под стола, стал напоминанием о том, что Лиза существовала и существует сейчас, вот в этот самый момент. Где-то далеко, в Туло́ме, но она есть и, может быть, ждёт от него звонка.

Подобные полумысли и получувства зыбились смутными тенями на туманном горизонте сознания, когда Кирилл забрался под одеяло. Но уснуть по-настоящему не получалось. За маревом этих переживаний теснились другие: как быть с Мишкой, если придётся уехать в командировку? что сказать Лизе, если всё же решится ей позвонить? и флешка… Да, надо вставать и браться за работу.

Выкорчёвывая волю из паутины переживаний, Кирилл заставил себя подняться, достал флешку и вставил её в разъём.

Углубляясь в материалы, пересматривая всё снова и снова, Кирилл возвращал свой ум в нужное русло. Ни о каком отдыхе теперь не могло быть и речи. Адреналин волнами прокатывался от кончиков пальцев и до макушки, голова делалась ясной и способной к анализу. Вот за такие моменты он и любил эту работу!

Кирилл не заметил, как время стремительно подошло к полудню. Первый раз оторвавшись от монитора, он обнаружил у себя за спиной Мишку, который укоризненно на него смотрел.