– Разумеется, – подтвердил мистер Маслоу. – В пекарском крыле. А где еще им жить?

– Может быть, в городе? – намекнула Роз. – Со своими семьями?

– Ну что ты, нет, конечно. – Мистер Маслоу рассмеялся, как будто Роз удачно пошутила. – У нас проблема с рецептурой, Роз, а подобная проблема требует круглосуточного поиска решений. Какое значение имеют дом и семья, когда нам срочно необходимо улучшить состав изделий? Никакого! Единственное, что важно для меня, корпорации «Лучшесс» и тебя самой, – это совершенная рецептура. – Костлявая рука мистера Маслоу легла на плечо Роз; ей показалось, будто по коже провели граблями. – До тех пор пока задача не будет выполнена, пекари останутся здесь. Как, впрочем, и ты. Спокойной ночи, Роз, увидимся утром.

Металлическая винтовая лестница в углу кухни привела Роз в комнату под потолком, которая словно парила в воздухе. Гус тихонько посапывал в рюкзаке, так что за него девочка не переживала.

Стеклянная комната с видом на экспериментальную кухню напоминала большой аквариум на полке, и рыбкой в этом аквариуме была Роз. Мардж погасила на кухне свет, члены ее команды разошлись по своим комнатам в пекарском крыле. Только одно оконце в комнате Роз выходило во внешний мир – крошечное окошко тридцать на тридцать сантиметров прямо над кроватью. Мягкий свет июньских сумерек просачивался сквозь него в спальню и отражался от металлических столов на темной кухне внизу.

В комнате имелись односпальная кровать, застеленная белым пуховым одеялом, железный письменный стол с настольной лампой и небольшой деревянный комод. За дверью в задней части комнаты располагался белый кафельный санузел. В ванной Роз обнаружила комплект полотенец, на каждом из которых красным шелком была вышита монограмма «Лучшесс».

На письменном столе стоял стакан молока и блюдце с подсохшим печеньем. «Ужин?» – подумала Роз.

Она вдохнула поглубже: в комнате пахло чем-то знакомым, хотя чем именно, вспомнить она не могла. Слабый аромат парфюма? Что-то цветочное… Роз тщетно напрягала память. Может, это просто старый добрый дух пекарни?

По углам висели подвязанные лентами шторы. Роз развязала ленты и задернула шторы, скрыв себя от чужих глаз, затем расстегнула рюкзак и вытряхнула кота на кровать.

– О-о, – Гус потянулся после сна, – мы уже дома? – Он покрутил головой по сторонам, уселся на задние лапы и обвернулся хвостом. – А я так надеялся, что все это лишь дурной сон.

– Увы, нет, – покачала головой Роз.

Она взяла одно печенье и разломила его пополам, одну половинку закинула в рот, другую протянула Гусу. Отхлебнула молока.

– Ничего, Рози, – жуя, проговорил скоттиш-фолд. – Мы им еще покажем! Мы ведь коты! Самые хитрые, умные и коварные противники на всем белом свете! Мы самые…

– Из нас двоих кот только ты, – нахмурилась Роз, – а я всего лишь девочка.

– Ну, это формальность, – небрежно бросил Гус. – Я что хотел сказать – мы справимся. Мы есть друг у друга. – Он широко зевнул.

Роз приоткрыла окошко над кроватью и высунула голову. Комната располагалась высоко, и все, что было видно из окна, – это крыши складов, тянувшиеся в бесконечность. На линии горизонта темнела колючая проволока. «М-да, через окно отсюда не сбежать», – подумала Роз.

Небо окрасилось в темно-лиловый – цвет спелой сливы; кое-где сквозь плотные тучи пробивались тоненькие ярко-оранжевые ручейки. Родители Роз уже наверняка бьют тревогу. Они позвонят в полицию, полицейские обыщут весь городок, найдут велосипед Роз, брошенный на Воробьиной горе возле автомастерской, и Девин Стетсон расскажет им, что свою последнюю доставку Розмарин Чудс сделала около трех часов дня. Станет ясно, в какое время она пропала.