– Вы продержались больше четверти часа и только когда поняли, что близки к смерти, достали клинки. Уйла так сказала.

Таймар лишь закатил глаза и стал стягивать с себя одежду, чтобы ополоснуться.

– О-о-о-о, рана серьёзная, – констатировал лекарь.

– Затяни полотном и ладно. Сойдётся.

– Боль телесная не перебъëт душевную, князь, – с сочувствием сказал Огайра. – Обработай раны как следует, – обратился он к лекарю, и тот кивнул.

Заботы нежданно проникшегося к нему уважением наставника и лекаря длились непростительно долго, Таймар раз десять успел подумать о том, что Шема справилась бы с этими царапинами намного быстрее.

– Элорцы сделали, что могли, – сказал князю маг, года они шли к комнате Китэрии. – Мы больше не можем злоупотреблять их гостеприимством. Нам пора возвращаться.

– Куда? – как можно спокойнее спросил Таймар, но голос его всё же дрогнул.

– Для начала в Каовелью. Я планирую переправить этэри в Валамар также, как когда-то отправлял туда тебя. Думаю, с этим проблем не возникнет, проход в Каовелью для них открыт.

Огайра остановился у двери, за которой князь совсем недавно вернул лилулай её клятву. Посмотрел в глаза ученику, кивнул каким-то своим мыслям, а потом проговорил, тщательно подбирая слова:

– Я бы мог больше не тревожить тебя и сделать все приготовления сам, но мне кажется, что вам с Китэрией всё-таки нужно попрощаться. То, что было после твоего ухода… – маг вздохнул. – Объясни ей своё решение или сделай ещё что-то, но не выдворяй из Роглуара как неугодную.

– Не боишься, что мы натворим глупостей, как сказала Нэвра? – хмыкнул Таймар.

– Боюсь, – честно признался Огайра. – Но ещё больше я боюсь того, что Китэрия натворит их без тебя, если решит что ты… что ты равнодушно вышвырнул её из своего дома.

– Не решит, – заверил мага князь, отворяя дверь её покоев.

Китэрия сидела на постели придерживаемая виху за руку и смотрела в стену совершенно бессмысленным взглядом.

– Что с ней? – встревожился князь, подлетая к лилулай так быстро, что стянутая бинтом рана закровоточила.

– Чёрное зерно, – пояснила Нэвра.

– И сколько вы ей дали?

– Треть кубка.

– Спятили?! Треть кубка Шема даёт мне, и то когда я в совершенно зверском состоянии.

– Её состояние было хуже зверского, – укоризненно сказала виху

– И кто в этом виноват?! – прорычал Таймар.

Спорить с ним Нэвра не стала. Она, как и все остальные уже поняла, что вынудив князя отослать Китэрию домой, разбила сердца им обоим.

– Оставьте нас! – рявкнул Таймар.

Нэвра и Огайра ушли, позволив, блуждающей по дороге грёз этэри, побыть наедине с Таймаром. Китэрия осознавала его присутствие очень смутно, но как только двери закрылись, она припала к его груди и замерла, обвив торс князя ослабевшими руками.

– Я с тобой, Тэри, я с тобой, – прошептал он. – Пока что.

Таймар сидел на постели, баюкая лилулай как дитя. Он прижимал её к своей ноющей груди, зарываясь лицом в ароматные волосы, и вспоминал своего первого хищника, убитого в бою один на один, потом первого человека, павшего от его руки, затем первые взятые земли, поход в верхний круг, наконец.

Он не всегда побеждал, бывали в его жизни и неудачи. Каждой значимой цели, которую он достигал, предшествовали промахи и поражения. Но князь никогда не воспринимал их таковыми, все эти осечки служили уроками, испытаниями, закаляющими его как хороший стальной клинок. Но почему-то сейчас Таймар ощущал себя разбитым вдребезги. Вся его стратегия оказалась негодной. Ни одного из промахов он не мог записать в книгу опыта, способного принести пользу. Он сломил прекрасное создание, заставив покориться его прихоти, отнял десять лет жизни, и вместо того, чтобы оставить в её сердце воспоминания, которые она могла бы пронести через всю жизнь, вынужден ещё и обокрасть.