– Я не найду дорогу, – чуть не плача, проговорила она.

Лекарь посмотрел на нее удивленно, словно услышал какую-то нелепость, и вдруг растерялся.

– Ох, простите. – Он хлопнул себя по лбу. – Сюда так давно никто не заходил. Я и забыл, что можно заблудиться. Не переживайте, жилые комнаты на самом верху – вас выведет любая лестница.

– А почему так мало людей? – задала Эстер давно мучавший ее вопрос.

– До окончания сезона урожая здесь почти всегда так пусто, – пожал плечами юноша. – Служители тракта нужны в полях и на дорогах, а рабочему люду некогда отвлекаться на хвори. Вот позже, когда начнутся дожди, сюда потянутся и болящие, и молодые лекари. А может, и кто из стариков заглянет погреть кости.

– Пожалуй, тут погреешь… – Эстер поежилась.

– Да, это точно. – Молодое лицо осветила неожиданно приятная улыбка.

– А какое вы для меня дело придумали? – улыбнулась в ответ Эстер, разглядывая своего попутчика.

Под внимательным взглядом юноша неожиданно засмущался, отчего стал выглядеть моложе.

– Да в общем и не дело это. Так, ерунда, – отмахнулся он.

– Но мне все равно интересно, – польщенная его смущением, снова улыбнулась Эстер.

– Тут у нас с зимы две постоялицы. Точнее – одна, и с ней девочка маленькая.

– Больные?

– Женщина – да. И уже давно. А вот девочка мается. Тяжело ей тут. И на больную смотреть тяжело. И одиноко. И пацанята новые ее обижают. Совсем зачахнет. Жалко малявку.

– Как я могу помочь? – искренне спросила Эстер.

– Я и не знаю, признаться, – развел руками лекарь, – но может, вам не в тягость будет приглядеть за девочкой? Ну чтоб хоть не так тоскливо ей было?

– А женщина? – тревожно спросила Эстер. – Она поправится?

– Не думаю, – глядя в сторону, ответил лекарь. – Она пришла сюда уже больная и сильно ослабленная. Все, что мы можем, – это облегчить ее уход.

Эстер остановилась, пытаясь совладать с собой. В ушах звенели последние слова настоятеля.

– Безнадежная? – переспросила она, надеясь, что неправильно все поняла.

– Да. Мне жаль.

«Безнадежная» – слово вспыхнуло в голове и заметалось, вытесняя остальные мысли. Все, кроме одной: «Что будет с Тамашем?» Эстер вдруг почувствовала, как страх железной лапой придавил грудную клетку, и стало нечем дышать. Коридор поплыл перед глазами; ноги отчего-то сделались совсем мягкими. А потом все резко потемнело, и в следующий момент она каким-то образом уже оказалась на руках у молодого человека. Прямо перед собой, слишком близко, она увидела его взволнованное лицо и разом разглядела то, что не заметила раньше: и россыпь веснушек на тонком носу, и усталые серо-зеленые глаза, и забавный русый вихор, который торчал в противоположную остальным волосам сторону. Эстер глянула на красивые тонкие губы и вдруг… залилась румянцем.

– Ох, простите. – Юноша от неловкости тоже покраснел и поспешил поставить Эстер.

– Меня зовут Эстер, – переводя тему, быстро выпалила она.

– Ой, как неловко, – растерялся парень. – Я тут совсем забыл о приличиях. Абель. Мастер-травник.

– Травник? – удивилась Эстер, забыв о минутной неловкости. – А как же ваше зрение?

– Я только вдаль не вижу, – улыбнулся Абель, – а травы издалека не собирают.

– Приятно познакомиться, – смущенно пробормотала Эстер, вспомнив нечаянные объятья.

Она с излишней тщательностью принялась поправлять многочисленные складки на юбке. Травник натянуто прокашлялся, заполняя неловкую паузу и неуверенно предложил:

– Ну пойдемте? Или я вас напугал? Я… право, простите, – окончательно стушевался Абель. – Я совсем забыл, как люди общаются между собой. Нам здесь не до того. А с лета еще и пусто совсем.