– А как разделили-то трактора и скотину? – не унимался Хызыров.

– Кто работает на поле, тем, смотря на зарплату, два колеса, кому-то – одно. А кто работает семьёй, тем достались грузовые автомашины! – стал перечислять директор школы с видом знатока. – Животноводам – по одной крупной скотине из поголовья разных возрастов, также разделили свиней и даже овец. Были и такие курьёзы, что кому-то по частям достались пустые скотопомещения и продуваемые насквозь зерносклады.

Далее педагог поведал о том, какие печальные случаи произошли после этого. У комбайнёра Ивана Долгова, которому неделю назад достался свёклоуборочный комбайн, ночью стащили мотор с агрегата. У Петра Сухова, на чью долю выпал топливный склад, подожгли топливное хозяйство. Двадцатитонные танкеры взрывались с таким грохотом, что даже из райцентра с испугу прибежали люди.

– А где теперь работники вашей конторы: бухгалтера, экономисты и кассир? – сыпал вопросами Ильяс Хызыров. – Агрономы, зоотехники?

– Поехали, наверное, служить на Морфлот! – Рафит Абаев засмеялся сквозь усы. – Глава же у них адмирал!

– Не смейтесь! – Директор школы был серьёзен. – Большинство из них устроилось в райцентре: кто в администрации, иной в налоговой инспекции. Молодой ветврач нашёл себе работу в райотделе милиции. Под его началом две сторожевые собаки.

Собравшийся народ и не думал расходиться.

– А куда перешли механизаторы, доярки? – справился Амир Узбеков. – Нашли себе какую-нибудь работёнку?

– Куда им деваться? – Голос педагога прозвучал устало. – Сидят по домам. Те, кто помоложе, семьями подались в Сибирь. Кто-то гонит самогон и тем самым зарабатывает себе деньги. Иные принялись организовывать фермерское хозяйство. Однако никто не знает, как они будут обрабатывать паевые участки. Земля есть, но, – директор развёл руками, – нет техники для её обработки. У кого есть трактор и земля, у того нет горючего. Поля-то широкие и большие в степи, поэтому никто не может указать, где там его паевой надел, так как его пай растворяется в большом земельном участке. Нет чёткого определения границ паёв, и это просто натуральная беда! – Бородач покачал головой. – Стоящим вот здесь учителям, фельдшеру, даже заведующему клубом и библиотекарю выделили паи, но мы не знаем, где они и что с ними будем делать.

– А глава района хоть собрание-то провёл? – выдвинул очередной вопрос Хызыров. – Что же он предлагал?

– Да, собрание он провёл, там же составили и утвердили список пайщиков. Однако этот моряк ничего в сельском хозяйстве, а тем более в земле не понимает, говорит, что за всё отвечает председатель сельсовета. Да и сам главой стал после громких разборок. Народу-то многое можно обещать густым командирским голосом, так он и поверит. Вот, посмотрите вокруг! – Педагог опять развёл руками. – Колхоз «Блиновский», ещё два года назад считавшийся миллионером, сегодня нищенствует. Никто не знает, что он завтра будет делать. Скоро наступит время посевных работ, а кто этим займётся – неизвестно. В сараях нет скотины, воруют всё, кто что желает. Даже частные хозяева, бывшие колхозники, весь металл сдают на лом, уже и кирпичи поштучно продают и пропивают. Ситуация ужасная. Дружный когда-то народ теперь относится друг к другу враждебно. Почти перестали ходить в гости. Молодёжь подалась кто куда, может, даже бегут за границу.

Устроив делегатов в гостиницу, расположенную в райцентре, глава района Анатолий Легков пригласил их на ужин в местную столовую. Ильяс Хызыров, Рафит Абаев, Амир Узбеков и ещё один человек, молодой мужчина, коренастый, плотного телосложения с приятной хитрецой на лице, представившийся Гафуром Валеевым, председателем колхоза им. Ленина из Стерлибашевского района Башкортостана, заняли места за одним столом. К ним подсел и председатель местного колхоза «Правда» из Оренбургской области Николай Долгов, хмурый на вид человек с седыми кудрявыми волосами, падающими на лоб.