А за те семьдесят лет, которые прожиты в условиях советской власти, у частных дворов в сельской местности никогда никому не разрешалось заводить коней, за исключением инвалидов войны и труда. А чтобы засеять пшеничное или ржаное поле, не было ни семян, ни сеялок! Орудуя лопатой и граблями, сегодня многие даже не в состоянии посадить картошку на своём собственном огороде в двадцать пять соток. Между тем сегодня все сельчане пока нанимают колхозные трактора, чтобы вспахать огород под картофель по весне, а те, кто пошустрее, пользуются для уборки клубней картофелекопателем хозяйства. А где взять топливо на трактор по доступной цене? Добрый колхозный заправщик, косой Салях, солярку из своего дома бесплатно уступит ли новоявленному частнику или фермеру?

Откуда достать дорогие семена для посева хлеба и препараты для обработки посевов против сорняков и вредителей? Каким образом провеять и просушить полученное зерно и доставить его на элеватор? Вопросов море, а ответов нет.

Инзерский район Башкирской АССР входит в число приуральских районов, а владения колхоза «Знамя», где всю свою сознательную жизнь проработал агрономом и руководителем хозяйства Ильяс Хызыров, простираются вплоть до реки Белой и состоят из изрядно богатого чернозёма, за который в годы Гражданской и Великой Отечественной войн его предки тысячами сложили свои головы. И кому она, земля-матушка, достанется? Хватит ли ума и мудрости его потомкам и односельчанам сохранить её для будущих поколений или же она будет снова заброшена, как сто лет тому назад, и распродана иностранцам за копейки?

Эти и другие вопросы уже несколько дней не выходили из головы бывшего агронома бывшего крупного и успешного хозяйства…

…Было семь часов утра, когда в январский день 1991 года Ильяс Хызыров переступил порог правления колхоза. Председатель колхоза Мидхат Фазылов, крупного телосложения человек с проворными руками и хитрыми глазами, был уже в годах. Сегодня в конторе, кроме него, больше никого не было. Услышав о президентском указе по телевизору, он всю ночь не смыкал глаз. Широкие плечи владельца кабинета опущены, проворные руки, словно обессилев, лежат на столе. Круглое открытое лицо омрачено, чуть наклонённая голова при каждом вздохе слегка поднимается.

Казалось, что огромное тело председателя колхоза утонуло в кресле, но он, восседавший за большим столом, словно царь, цепко уставился на переступившего порог главного агронома и спросил:

– Товарищ агроном, пойдёшь ли ты завтра к пьяному Салиху, чтобы научить его вспашке земли?

– Мидхат Хасанович, пока этот указ доберётся до нас, ваши полномочия истекут. – Главный агроном не терял спокойствия.

– Да-а-а, этот точно угробит всю Россию. Чтоб ему неладно было!

– Как же станем делить земли? – Хызыров перевёл разговор в другое русло. – Трактора, автомашины и плуги будем сваркой резать?

– Пусть об этом болит голова Галия Закиевича! А ты займись землёй! Около тридцати процентов колхозников, – председатель стал загибать пальцы, – работают, можно сказать, на совесть, столько же так себе, примерно такое же количество ничем не занимается, а десять процентов протирает штаны в этой конторе. – Фазылов стукнул кулаком по столу. – Как же передать в частную собственность семь-восемь гектаров колхозной земли сопливому мальчишке да писклявой девчонке, которые не могут держать в руках даже карандаш?! У меня на это ума не хватает! За эти просторы наши предки сложили головы, были сосланы в Сибирь.

– Мидхат Хасанович! – Главному агроному не хотелось слушать давно знакомую песню. – Вчера звонили из районной администрации и сказали, что надо ехать в командировку в Оренбургскую область. Оказывается, там в одном известном передовом колхозе разделили земли на паи и нам будут показывать, как это происходило. По мне – нечего спешить, ещё жизнь покажет, чем всё это обернётся. Ещё не было такого в истории, чтобы земли раздавали без войны и потрясений. Земельные дела, как правило, начинаются со скандалом и скандалом заканчиваются. В конечном счёте страдает население.