После ушел Проныра, тот направился к Высьдому, а потом позвал себе на подмогу Иголку с Дубиной. Мог бы и Орешка взять, но, вестимо, для этого задания он оказался не нужен. Обидно!

Бретёр с Горностаем те еще оторвы, оставаться с ними без Проныры просто самоубийственно. Лидера они уважали и побаивались, но без него вполне могли распоясаться. Славно, что они свалили!

Бретёр только все время дрался и напивался или напивался и потом дуэльничал с каждым, кто попадется под руку. А Горностай стрелял без разбору из лука во все, что движется. Оказаться привязанным к дереву с яблоком на макушке Орешку никак не хотелось, пока никто, а в особенности главарь, не видит. Да и Бретёр тоже хорош – то волосы взъерошит, то по заднице шлепнет, то подзатыльник отвесит. Но парнишка не доносчик, да и не так уж сильно тот его прижимал. Скорее, невинная шалость или знак внимания, учитывая, что Бретёр отъявленный разбойник, мародер и даже убийца, как и его дружок. Они точно с Горностаем по этой части. Охотники за головами. За деньги укокошат любого. Тут даже подозревать и гадать не нужно.

Обладания у этой сладкой парочки нет. Так, стало быть, весь Мэриел спас себя от преждевременной гибели!

Не настолько злостно, грубо и жесто эта сладкая парочка относилась к Орешку и другим, но хорошего в их забавах и затеях с гулькин нос. Конечно, на выручку они приходили, когда это того требовало, даже помогли Орешку пару раз, когда дело пахло жареным, и того чуть не схватила стража, но совершенные благородные, если можно так сказать, поступки и доброе поведение быстро испарялись, сменяясь очередным пьяным дебошем и дикими выходками.

Кроме Проныры, только Иголка могла вломить им как следует, выбить дурь из башки, ее они слушались и боялись. До смешного: можно вечно смотреть на то, как жилистый и высокий Бретёр жался в угол, разгневав крошечную ферродитку.

Однажды она чуть не оттяпала ему кисть, заставив меч забияки обвиться вокруг его руки. Так Горностай говорил. Стрелок же просто молча кивал, если Иголка его бранила за что-то, а потом уходил проветриться. Возвращался шелковым, но хватало этого ненадолго.

Дубина их постоянно лечил, а еще и кормил. На него они не рыпались. Ветку они тоже не трогали. Та слишком загадочная и непостижимая для таких остолопов. А вот подергать Конопушку за уши или приставать к Орешку по поводу и без – так это всегда пожалуйста!

Конечно, они все это делали не со зла, но управы на них у парня не находилось. То синяк оставят на плече, то накачают вином до тошноты, то еще что. Обожали они оба тупые шутки и какие-то розыгрыши. Не смертельно, но приятного мало. Иногда они даже просили прощения, но потом снова все повторялось. Орешек, похоже, стал их любимчиком для забав.

Поэтому все сложилось вполне себе благоприятно. В Крове наконец воцарилось спокойствие, которым парнишка и наслаждался, греясь на солнышке.

Орешек, устав бездельничать, решил размяться – потянул свои крепкие ноги и руки, которыми он, безусловно, гордился, а они еще и часто спасали его из всяких передряг. Ему захотелось яблока, он заприметил его на ветке. Только вот особо ростом парень не вышел, дотянуться без лестницы не вышло, а идти за ней в сарай – лень. Но небольшой рост – не беда, это даже к лучшему, юркость в их деле необходима. Скука снова его одолела, Орешек помял смазливое лицо, возвращаясь к сидению на завалинке.

Видя отражение в каких-либо поверхностях, он не упускал возможности себя поразглядывать, да и многие ценили его красоту, говоря, что такое сочетание черт – светлые волосы и карие глаза – подкупает. Это как-то отложилось в голове и все тут. Кто же не любит комплименты? Только, разве что, Иголка. За такое от нее можно получить по загривку, что постоянно происходило со всеми, кто с ней пытался флиртовать. Особенно не везло Бретёру.