Ей, Анне Березиной, танцевать с тем, кто навек разлучил ее с Андреем!! Как, как могла она принять это мерзкое приглашение? Не найти способа отказать, позволить Раднецкому прикоснуться к себе, – более того, обнять!!

Ведь мало того, что он был виноват в том, что Аня больше никогда не увидит любимого. Но он был еще и грязным негодяем. Да, да, грязным! Ибо на его белоснежных перчатках была кровь жены, которую он избивал; а на его ослепительном мундире была не только кровь Андрея, – но и грязь борделя, в котором Аня видела его лежащим на Ольге…

Алина, между тем, была нарасхват: к ней подходили и подходили, ее карне на глазах заполнялся названиями танцев и фамилиями. Она была бы на седьмом небе, если б не приглашение, сделанное ее старшей сестре; то была ложка дегтя в бочке меда Алины, ибо граф Раднецкий был, без сомнения, одним из самых блестящих мужчин на этом балу.

Вид у Ани был подавленный, но это нисколько не могло обмануть Алину: она была уверена, что старшая сестра просто притворяется перед нею и маменькой.

– Не стоит лицемерить, Анечка, – прошипела она, – и делать вид, будто тебе вовсе не хочется танцевать с Раднецким.

– Я вовсе не делаю вид. Я, в самом деле, не хочу танцевать с этим человеком.

– Да неужели? – хмыкнула Алина. – Что ж, если то, что ты говоришь, – правда, то ты не женщина. Уверена, каждая здесь была бы счастлива оказаться на твоем месте.

– Значит, ни одной умной женщины, кроме меня, здесь нет, – отрезала Аня, невольно кинув взгляд на Раднецкого, который стоял неподалеку. Внешне он был, тут она не могла не признать этого, привлекательным мужчиной. Высокий, очень стройный. Глаза темно-карие, – даже, пожалуй, не карие, а черные, – взор надменный. Волосы, тоже черные, густые и с легкой волнистостью: красиво вьются вкруг бледного чела, – так бы, наверное, написал поэт…

В этот момент к Раднецкому сзади подошла жена. Она взяла его под руку и что-то ему сказала, мягко улыбаясь и доверчиво наклонив к нему голову. Аня заметила, как лицо его передернулось мгновенной судорогой. Он сжал зубы так, что на скулах четко обозначились желваки. Ей показалось даже, что он едва не отбросил руку Ирины.

«Он ненавидит ее. За что? Она так прекрасна. Бедняжка! Каково это – жить с таким мерзавцем? Выносить его издевательства. Терпеть его побои. Наверное, она с радостью бы бросила здесь все и уехала к сыну в Крым, но этот деспот ее не пускает», – подумала она с жалостью и гневом.

На самом же деле Ирэн тихо говорила мужу:

– Неужели правда то, что я слышала, Серж? Это воистину событие для всех присутствующих.

– Что же это за событие? – холодно осведомился он.

– Сенсация! Вы, наконец, танцуете! После стольких лет!

– Быстро же разносятся новости.

– Моя подруга княгиня Лиговская слыхала, как вы пригласили одну из девиц Березиных. Ту, что в белом, не правда ли? Она очень недурна.

– Вы ошибаетесь, мадам. Я пригласил ее старшую сестру.

– Вот как? – Ирэн слегка прищурилась, разглядывая Аню. – Вон та, маленькая и щуплая? Какие у нее странные глаза. Право, Серж, как же изменился ваш вкус, что вам стали нравиться женщины с подобной внешностью!

– Может, потому, что, когда наешься сладкого, хочется соленого? – приподняв бровь, насмешливо спросил Сергей.

– Но разве вы ели? Вы лишь смотрели… и еще даже не попробовали этого сладкого, – прошептала она со значением, сжав его локоть.

– Его отведали до меня столько раз, что раз и навсегда отбили у меня аппетит, – резко ответил он, все же не выдержав и высвободив руку. Ирэн повернулась к нему спиной и отошла, прикрывая искаженное злобой лицо веером.